— Да, конечно, ты мой управляющий. Полагаю, ты справишься с работой лучше, чем Алайн. Во всяком случае, благодаря твоей неискушенности и неопытности принесешь меньше вреда, чем этот предатель, который сознательно меня обворовывал. Или ты тоже станешь обманывать меня в отместку за то, что я обокрал твоего отца?
— У меня богатый опыт работы управляющим; кроме того, я честный человек и никогда тебя не обману.
— Все говорят так, девка. Иди сюда. Я замерз и хочу, чтобы твое большое тело согрело меня.
Она осталась на месте, и Дайнуолд сам придвинулся ближе.
— Молчи и спи, — прошептал он, прижимая ее голову к своей груди, и Филиппа почувствовала запах эля в его дыхании.
— He гневи меня больше, девка, — еле слышно пробормотал Дайнуолд, — я только-только успокоился.
Нет, подумала Филиппа, мне нечего сказать тебе.
Она еще долго не спала, думая о женщине по имени Кассия, маленькой, нежной, хрупкой и преданной. Женщине, которая спасла жизнь Дайнуолду.
А она, Филиппа, для него словно надоедливая блоха…
Он, это пьяное животное, заснул почти мгновенно и сейчас имел наглость храпеть у нее под ухом. Филиппа надеялась, что в пьяных грезах ему привидятся ужасные чудовища. Он это заслужил!
Замок Вулфитон
Роберт Бернелл лихорадочно записывал то, что Грейлам де Моретон рассказывал о мужчине, который, по его мнению, мог стать идеальным мужем для незаконнорожденной дочери короля Эдуарда.
— Он сильный, молодой и здоровый, сохранил отличные зубы и все волосы. Это очень умный человек, который заботится о своих землях и крестьянах. Когда-то был женат и имеет сына, Эдмунда; но его жена умерла много лет назад. Что-нибудь еще, Бернелл?
Вошла Кассия и подала Роберту флягу с молоком.
— Миледи, с вашим появлением день стал светлее. — Бернелл чуть не подавился, так непривычны были для него подобные комплименты, но что-то в глубине его души требовало выражаться поэтично в присутствии этой женщины. Возможно, нежность ее улыбки, мягкий изгиб губ. Бернелл поспешно привел свои мысли в порядок и бросил умоляющий взгляд на лорда Грейлама, но тот лишь слегка наклонил голову, с иронией наблюдая за гостем.
— Благодарю вас, сэр. — Кассия медленно прошла к стулу и села. — Грейлам, ты рассказываешь Роберту о достоинствах Дайнуолда де Фортенберри?
— Да, и их так много, что они не помещаются у меня в голове. Что ты можешь добавить, Кассия?
— Дайнуолд де Фортенберри — преданный, добрый, ему можно доверять. Ему нравятся хорошие шутки, и он громко говорит, как, впрочем, и все пылкие мужчины. Неглуп, хорошо сражается и защищает все, что ему принадлежит.
— Похож на святого, — ехидно заметил Бернелл, — а также на человека, которого вы слишком любите, чтобы судить о нем беспристрастно.
— Ха! Я люблю?! — возмутился Грейлам. — Да я столько раз еле сдерживался, чтобы не дать этому подлецу под зад коленом, не повалить его на землю, не раздавить его упрямую башку своим каблуком!..
— Но, как всегда в таких случаях, — прервала его жена, — мой муж и Дайнуолд ухмыляются, хлопают друг друга по плечу и клянутся в вечной дружбе, предварительно согласившись не сражаться до смерти… О нет, сир, мы отнюдь не преувеличили достоинства Дайнуолда: он действительно очень хороший человек.
— Несмотря на свои недостатки, — вставил Грейлам.
— Вот об этих-то недостатках я и должен узнать поподробнее. Эдуарду покажется подозрительным, если я передам лишь ваши похвалы.
— Ну что ж. — Грейлам улыбнулся, и Бернелл заметил ответную улыбку на лице Кассии. — Дайнуолд упрям как осел, любит широкие жесты, не имеет состояния и плюет на это. Обожает опасности и с удовольствием выбирает самые изощренные способы для их преодоления. Он хитрый, коварный и изворотливый, словно лис, однако не жадный, так что Эдуарду не надо будет волноваться за свои сундуки. Как я уже сказал, Дайнуолда не интересует богатство, кроме того, у него почти нет родственников, так что королю не придется ломать голову, куда их пристроить.. Что же еще? Ах, да: это проницательный, безжалостный, а иногда и бесчестный мужчина, готовый приложить любые усилия, чтобы заполучить желаемое.
— Ага, — довольным тоном произнес Бернелл, продолжая писать, — наконец-то он стал похож на человека.
— Эта девушка… Филиппа де Бошам… Она хорошенькая?
У нее покладистый характер? — спросила Кассия.
— Знаю только то, что мне говорили другие. Она вылитая Плантагенет и, значит, должна считаться красивой. Поскольку так сказал король, этот вопрос можно считать решенным раз и навсегда. Кассия рассмеялась:
— А что она думает по поводу брака?
— Понятия не имею. Филиппу отдали на воспитание лорду Генри, и она до сих пор считает его своим отцом.
Король, тогда еще очень юный, приказал, чтобы девочку научили считать и писать. Как мне сказали, Филиппа отлично с этим справляется. Возможно, она даже слишком образованна для Дайнуолда де Фортенберри — да и для любого другого мужчины, каким бы храбрым, добрым и проницательным он ни был. Похоже, она чересчур своевольна и вряд ли станет во всем подчиняться мужу, но, честно говоря, я в этом не уверен.
— Дайнуолду как раз и нужна женщина с сильным характером, — сказал Грейлам. — Женщина, которая в какое-то мгновение может ударить его, а в следующее — кинуться зализывать его раны.
— По дороге в Лондон я заеду в Бошам. Повидаюсь с девушкой и сообщу о принятом решении королю. Похоже, де Фортенберри — тот самый человек, которого Эдуард мог бы выбрать себе в зятья. Кстати, они знакомы друг с другом?
— Не думаю, — ответил Грейлам. — Эдуард недавно обосновался в Англии, к тому же еще ни разу не был в Корнуолле. Дайнуолд же не тот человек, который специально поедет в Лондон, чтобы показаться на глаза его величеству.
— Лишнее доказательство того, что он не подхалим, — буркнул Роберт и строго посмотрел на Грейлама.
— Да, Эдуард действительно провел мало времени в Англии, но он постоянно думал о ее благоденствии.
— А также о благоденствии Уэльса и Шотландии, которые должны быть попраны королевской пятой.
Роберт Бернелл натянуто улыбнулся. Хозяин замка позволил себе критиковать короля, и хотя его сарказм едва ли можно было назвать едким, Бернелл не собирался обсуждать столь скользкую тему.
— Я не говорил вам, милорд, что обратился к вам по совету королевы? Представьте себе, она обсуждала с мужем проблему его незаконнорожденной дочери!
— Королева Элинор, — заметил Грейлам, — честная и порядочная женщина. Эдуард обрел себя, когда женился на ней; возможно, его брак — самое лучшее, что он сделал в жизни.
И Грейлам хитро подмигнул жене, ожидая, пока Роберт Бернелл допьет молоко.
Замок Сент-Эрт
На следующее утро Дайнуолд старательно избегал Филиппу. Он смутно помнил, что спьяну наговорил ей что-то совершенно непростительное. Рассуждал о глубокой весне, например. Что за чушь! А еще рассказывал о Кассии и о своих чувствах к ней. Вот дурак! Вел себя как последний болтун — чего доброго, скоро начнет слагать ей песни на манер Круки.