Дайнуолд оттолкнул его руки и направился к Филиппе. Она шагнула в сторону и остановилась, гордо распрямив плечи.
— Ты ударила меня. — В его голосе были ярость и недоумение. — Ты, женщина, ударила меня! Бросила это проклятое ведро!
— На самом деле, — Филиппа отодвинулась еще немного, — тебя ударило ведро. Я и не подозревала, что так хорошо попадаю в цель, вернее, что ведро так замечательно попадает в цель. — К своему огромному удивлению, она громко захихикала.
Дайнуолд сделал несколько очень глубоких вдохов.
— Если я швырну тебя в лужу, ты останешься голой, ведь ты же так и не сшила себе новое платье.
Филиппа кивнула, на этот раз хихикая уже потише.
Дайнуолд посмотрел на ее соски, отчетливо проступающие сквозь мокрую ткань.
Он зловеще улыбнулся, и Филиппа вздрогнула, предчувствуя что-то ужасное.
— Лучше брось меня в грязь, — жалобно сказала она, — только не делай того, о чем ты сейчас думаешь!
— И о чем же я сейчас думаю, позволь тебя спросить? Может быть, о том, чтобы сорвать с тебя платье и показать остальным скрывающуюся под ним шлюху?
Филиппа попыталась прикрыть руками грудь.
— Я не шлюха.
— Допустим. — Дайнуолд рванулся вперед так стремительно, что Филиппа успела лишь вскрикнуть. Он подхватил ее, поднял и бросил в лужу. Филиппа приземлилась на спину, расплескивая вокруг черную жижу, которая испачкала и Дайнуолда, и Горкела. Она чувствовала, как жидкая грязь заливает ее ноги, просачивается сквозь платье… При других обстоятельствах она вволю посмеялась бы над тем, что сама навлекла на свою голову, но сейчас ей было не до веселья: у нее больше не осталось одежды.
Она посмотрела вверх и увидела хохочущего Дайнуолда. У Филиппы потемнело в глазах, перехватило горло… Но гнев оказался сильнее обиды. С громким чавкающим звуком она рывком поднялась из грязи и, кинувшись на Дайнуолда, толкнула его в грудь, подставила подножку, и оба они упали, причем Дайнуолд оказался наверху.
Он медленно поднял руку, с которой стекала грязь, и приложил ладонь к лицу Филиппы. Она вскрикнула, уперлась ногами ему в бока и перекатилась вместе с ним. В следующее мгновение Дайнуолд лежал на спине, а возвышающаяся над ним облепленная жидкой грязью фурия била его кулаками в грудь.
Дайнуолд слышал, как в смеющейся толпе заключаются пари и выкрикиваются поздравления ему и Филиппе. Неожиданно в лужу влетел весело хрюкающий Туппер. Он остановился в трех дюймах от головы Дайнуолда и ласково ткнул его пятачком в щеку.
Этого не выдержал бы никакой мужчина! Дайнуолд развел руки в стороны, признавая свое поражение:
— Я сдаюсь, девка. Сдаюсь!
Туппер фыркнул и улегся ему под бок, подняв фонтаны брызг.
Филиппа рассмеялась, и когда Дайнуолд посмотрел на нее, то понял, что хочет обладать ею прямо сейчас — несмотря на перепачканное лицо и заляпанное грязью тело.
— Прошу прощения, хозяин. — Нортберт остановился у края лужи, с тревогой глядя на лорда Сент-Эрта.
Дайнуолд подмигнул ему:
— В чем дело?
— У нас гости, хозяин.
Что, гости у ворот Сент-Эрта?
— Нет, хозяин, они уже здесь.
Филиппа мгновенно замолчала. Дайнуолд посмотрел за спину Нортберта и увидел, что к ним приближается лорд Грейлам де Моретон, высокий, могучий и великолепно одетый. На лице его явственно читалось изумление, словно он встретил двуглавое чудовище.
— Приветствую тебя, Грейлам, — спокойно сказал Дайнуолд. Он перевел взгляд на Кассию, которая куталась в прелестный, подбитый горностаем плащ из белой шерсти. Кассия выглядела потрясающе: нежная, воздушная, волосы аккуратно убраны в замысловатую прическу. Он заметил, что она изо всех сил сдерживает смех. — Добро пожаловать в Сент-Эрт, Кассия. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?
Кассия не выдержала и расхохоталась до слез:
— Ты изъясняешься, словно придворный! Такой вежливый, учтивый. И при этом лежишь в грязи… Ох, Дайнуолд, твое лицо…
Дайнуолд взглянул на Филиппу, застывшую над ним, словно глиняное изваяние.
— Шевелись, девка, — ухмыльнулся он. — Ты же видишь, у нас гости, и мы должны позаботиться, чтобы им было удобно.
Кассия, тупо думала Филиппа. Кассия, леди, которая завладела сердцем Дайнуолда! Филиппа вполне понимала его чувства, глядя на изящное, женственное, неземное существо, которое и не знает, что такое грязь. Этот изысканный образчик женского пола никогда, абсолютно никогда не окажется посреди лужи! Филиппа взглянула на лорда Грейлама де Моретона. Она увидела мужчину сильного и отважного, мужчину, который не отступит перед врагом, мужчину, который является мужем Кассии, да благословит Господь само его существование на Земле. Она вспомнила, что однажды, еще ребенком, видела его в Бошаме. Он тогда до хрипоты спорил с лордом Генри о предстоящем походе.
— Шевелись, девка, — повторил Дайнуолд и рассмеялся, приподнимая ее.
Филиппа села и тут же почувствовала, как ручейки грязи сбегают вниз по груди.
— Грейлам, почему бы тебе не увести свою очень чистенькую жену в зал? Я вымоюсь и присоединюсь к вам.
— У тебя в колодце воды не хватит, — буркнул Грейлам и фыркнул. — Э, э, Дайнуолд! Не стоит швырять в меня грязью! Жена только что сшила мне вот эту красивую тунику. — Он запрокинул голову и снова громко расхохотался, затем нежно взял Кассию за руку и повел ее к замку. — Мне нравится черный цвет твоего лица, — бросил Грейлам через плечо, — он как-то больше соответствует черноте твоей души.
Дайнуолд не двигался, пока Грейлам и Кассия в сопровождении полудюжины своих охранников не скрылись за углом. Он слышал серебристый смех Кассии, которому вторил раскатистый хохот Грейлама.
Филиппа молчала. Она чувствовала себя самой несчастной женщиной во вселенной.
Дайнуолд окинул девушку взглядом и приказал, чтобы им принесли воды.
— Поднимайся и вылезай из грязи.
Когда Филиппа отошла в сторону, Дайнуолд окатил ее с ног до головы ведром холодной воды. Филиппа всхлипнула и поежилась, машинально вытирая с лица грязь: как она только что обнаружила, воздух в середине апреля был еще довольно прохладным.
Еще три ведра, и можно было уже использовать мыло.
— Тебе придется снять платье, — сказал Дайнуолд и позвал старую Агнес, чтобы та принесла им два одеяла.
Он оглядел хихикающую толпу и рявкнул:
— Все вон отсюда! Если в ближайшие две секунды здесь останется хоть один человек, он почувствует тяжесть моей руки на своей заднице.
— Конечно, хозяин, — прокричал Круки, — но лучше приберечь угрозы для этой девки.
Дайнуолд разразился проклятиями, и толпа мгновенно растаяла.