— Откуда ты знаешь?
— Ты же мужчина, а все мужчины любят поесть.
— Пойду принесу кошачий корм, — сказал он и направился на кухню.
— Ты до сих пор не покормил кошку? — возмутилась она.
Он сдержал стон.
— Разумеется, я покормил кошку. Я соберу корм, чтобы ты могла забрать его.
— Я не ем кошачий корм.
Она делает это намеренно, он знал. Все это кажется ей новой, забавной игрой.
— Это для кошки, — терпеливо отозвался он.
— Кошку я с собой не возьму. В моем доме не разрешают держать домашних животных, и это одна из причин, по которым я сняла там квартиру. Ну, и еще чудесный задний дворик. Я превратила его в прелестный садик. Конечно, мне бы хотелось держать кошку, но я знаю, что если возьму одну бездомную, то скоро захочу взять их всех. А есть же еще собаки и птицы, и все это выльется в сущую катастрофу.
У него редко болела голова, но сейчас уж начинала.
— Я не буду держать кошку.
— Тебе придется, — сказала она ему. — Котята еще слишком маленькие, чтобы отрывать их от матери. Им нужно тепло и материнское молоко. Да, и если у тебя есть грелка, надо положить ее в коробку.
Он услышал странный звон в ушах.
— А разве нет никаких приютов для животных?
— Есть, конечно, но там полно настоящих бездомных. У этой кошки есть дом, по крайней мере, пока котята не подрастут.
— Здесь они жить не будут.
Она уставилась на него широко открытыми глазами. Он понимал, что им манипулируют, и не собирался сдаваться.
— Я не держу кошек, — твердо сказал он. — Ни эту, ни какую другую.
— Это так нехорошо.
Она говорила тихо. Он едва расслышал слова, и все же она как будто ударила его.
— Ладно, — сказала она. — Собери все. Я что-нибудь придумаю.
Он водил мужчин в такие опасные места, что и представить трудно. Он убивал, чтобы выжить, и не раз сам был на волосок от смерти. И тем не менее никогда не чувствовал себя настолько не в своей тарелке, как сейчас.
Какое, черт возьми, ему дело до того, что эта женщина думает о нем? Это же всего лишь какая-то кошка. Пусть забирает ее.
Он пошел на кухню и сложил кошачью еду в пакет, затем вернулся в гостиную. Но, взглянув на Уиллоу, увидел, что она уснула.
Ее голова лежала на подлокотнике, длинные светлые волосы резко выделялись на фоне темной обивки. Одну ногу она подогнула под себя, а другая была вытянута и все еще обложена льдом.
— Уиллоу?
Она не пошевелилась. Значит, она не только боится боли, но и засыпает от болеутоляющих. Неудивительно, что доктор категорически запретил ей садиться за руль.
В комнате было тихо, если не считать мурлыканья кошки и громкого стука его сердца.
Уиллоу проснулась и не могла понять, где она.
Она немедленно села и хотела уже было запаниковать, но в этот момент вспомнила все, что случилось, про Кейна и кошку, и решила, что, наверное, она все еще у него дома.
Быстрый взгляд на часы на тумбочке — уже почти полночь. Ничего себе, насколько она отключилась. Она огляделась. Ночник, горящий в ванной, позволял видеть очертания мебели, включая и кровать, на которой она спала. Гостевая комната, решила она, отметив, что кровать не слишком большая, да и обстановка скорее нейтральная, чем мужская. Жаль. Она не имела бы ничего против того, чтобы проснуться в его постели… с ним.
Улыбнувшись этой мысли, она посмотрела на себя и увидела, что, за исключением обуви, она по-прежнему полностью одета. Кейн вел себя как настоящий джентльмен. Она не была уверена, радоваться ей этому обстоятельству или огорчаться.
Уиллоу вздохнула. Было в Кейне нечто такое, что неодолимо влекло ее и вызывало желание быть безрассудной. Может, потому что рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Словно что бы она ни сделала, как бы себя ни повела, с ней не случится ничего дурного. Он защитит ее.
Ни с кем никогда у нее не возникало такого ощущения.
Она свесила ноги с кровати и осторожно встала. Лодыжка все еще побаливала, но уже стало гораздо лучше. Она могла почти нормально ходить.
В ванной, где нашла новую зубную щетку и пасту, она умылась, почистила зубы и отправилась на поиски своего хозяина.
Кейн читал в гостиной. Он поднял взгляд, когда она вошла.
— Извини, — сказала она. — Я отключилась,
— Я заметил.
— И ты… э… отнес меня на кровать.
— Да.
— Я этого не помню.
— Очевидно.
— Ты оставил меня в одежде.
Уголок его рта дернулся.
— А что, я должен был раздеть тебя догола и воспользоваться тобой, пока ты крепко спала?
— Конечно, нет, просто…
Он ведь уже целовал ее. Или это ничего не значит?
Он встал и подошел к ней. За долю секунды все следы веселости исчезли, и он стал похож на хищника.
— Ты играешь в опасную игру, — сказал он ей. — Ты ничего обо мне не знаешь.
Это правда. Разум подсказывал ей бежать, вернуться в гостевую комнату «запереть дверь. Но ведь он хотел ее раньше. По-настоящему хотел. Ее разуму следовало бы помнить, насколько редко такое бывает.
Он протянул руку и намотал прядь ее волос на палец.
— Как шелк, — пробормотал он.
И он снова вернулся — тот огонь, который приводил ее в такой восторг. Она почувствовала, как между ними вспыхнули искры, притягивая ее ближе, давая обещания, увлекая на тропу возможной погибели.
— Не понимаю, — сказала Уиллоу. — Я же не в твоем вкусе.
— Ты уже это говорила. Откуда ты знаешь?
— Я ни в чьем вкусе.
Кейн покачал головой;
— Я в это не верю.
— Это правда. Моя печальная романтическая история тому доказательство. Я лучший друг, та, перед кем парни раскрывают душу.
— Я ни перед кем не раскрываю душу, — сказал он ей.
— А должен бы. Это очень полезно. Когда поделишься проблемами, они начинают казаться не такими уж непреодолимыми.
— С чего ты взяла?
— Прочитала в журнале. Из журналов так много можно узнать.
Он не сводил взгляда с ее лица.
— Возвращайся в постель. Утром я отвезу тебя домой.
Нет! Она не хочет, чтобы ее отсылали в постель, как ребенка.
— Но где тогда ты будешь спать?
— Ты в гостевой комнате. У меня по-прежнему есть моя кровать.