Джоанна сняла с плеч колчан с луком и стрелами и положила его в угол под лестницей.
— Так вы все время знали, что сегодня вторник? — спросил Кит.
— Я вообще не думала об этом. Разве это очень важно?
Он кивнул:
— Сегодня вы должны были носить маклоринские цвета.
— Должна бы. Но вчера…
— Вы носили макбейновский плед, миледи. Я отлично помню.
Наверное, солдат считает, что она совершила страшную ошибку.
— Важно, чтобы и я об этом помнила, не так ли?
— Да.
— Почему?
— Но вы же не хотите оскорбить какой-нибудь клан, не гак ли?
— Конечно нет. Я постараюсь в будущем помнить об этом и благодарю вас, что вы указали мне на мою ошибку. Я сейчас же поднимусь наверх и переоденусь.
— Но прошло уже полдня, миледи. Вы можете спокойно доносить сегодня макбейновский плед. А маклоринские цвета вы можете носить завтра и послезавтра. Это исправит упущение.
— Миледи может носить макбейновские цвета каждый Божий день, Кит. Для супруги Мак-Бейна неприемлемо носить ваши цвета два дня подряд.
Это заявление сделал появившийся в дверях Колум. Джоанна хотела было согласиться с его словами, но выражение лица Кита заставило ее сдержаться. Поскольку он выглядел более раздраженным, чем Колум, она решила согласиться с ним.
— Колум, я полагаю, что Кит прав, когда он… Однако ни один из солдат особенно не интересовался ее мнением или согласием.
— Она не будет носить цвета вашего клана два дня подряд!
— Будет, — возразил Кит, сверкая глазами. — Она хочет ладить с нами, Колум. Вам стоило бы последовать ее примеру.
— Так ты переменил мнение, не так ли? Час назад ты заявил о своем желании, чтобы она оставалась там, где находится.
— Я не хотел ей вреда. Просто моя задача была бы легче, если бы она дала мне знать, куда она…
— С каких это пор присмотр за женщиной, да еще и такой маленькой, стал столь трудной задачей? А вот я все думаю, с каких это пор ты решаешь, где ей должно находиться? Раз уж теперь она леди Мак-Бейн, я полагаю, это мое дело провожать ее туда, куда…
— Никому из вас не надо никуда меня провожать! Солдаты снова не обратили на ее слова никакого внимания. Они с головой ушли в свой горячий спор. Ей же теперь хотелось одного — придушить обоих.
Джоанна тут же напомнила себе, что она поклялась ладить с каждым человеком в обоих кланах, даже с упрямыми как мулы командирами. Солдаты по-прежнему кс замечали ее, и она медленно отступила. Они не увидели этого. Тогда она поспешила вниз, чтобы подойти к очагу, у которого отдыхал Дамфрис.
— Нагорцы удивительно подмечают все мелочи, Дамфрис, — прошептала Джоанна. Опустившись на колени, она похлопала собаку по спине. — И отчего только взрослые мужчины беспокоятся о том, что надевают их женщины? Вижу, что тебе нечего ответить. Не рычи. Я собираюсь переменить повязку, хочу убедиться, что ты и вправду поправляешься. Я не сделаю тебе больно. Обещаю.
Рана прекрасно заживала. Дамфрис все время колотил хвостом, покуда она поправляла бинты и похваливала его за терпение.
Кит и Колум уже перенесли свой спор во двор. Джоанна поднялась наверх, переоделась в маклоринский плед, а затем вернулась в большую залу, чтобы помочь накрыть стол к обеду. К счастью, сегодня эту обязанность исполняли Лила и Мэган. Другие женщины не стали бы ее слушать. Дженис, хорошенькая женщина с рыжеватыми белокурыми волосами, была самой худшей из них. Она поворачивалась к Джоанне спиной, не дослушав ее приказа, и уходила. Так же, если не хуже, вела себя Кэтлин, другая маклоринка. Джоанна не знала, как ей с ними быть.
Лила и Мэган были исключением. Они не выдерживали общего маклоринского правила игнорировать миледи, признавали ее своей госпожой, и Джоанна любила их за это еще больше.
— Что вы желаете сделать, миледи? — обратилась к ней Лила.
— Мне бы хотелось, чтобы ты принесла полный подол цветов. Мы украсим ими столы, — сказала Джоанна. — А с вами, Мэган, мы расстелим льняные скатерти и поставим хлебницы.
— Зала выглядит вполне прилично, правда? — заметила Мэган.
Джоанна согласилась с нею. Здесь пахло свежестью и чистотой. Эта просторная зала могла вместить по меньшей мере полсотни воинов. Но мебели явно недоставало. Только она об этом подумала, как показались два солдата, каждый нес стул с высокой спинкой.
— Куда же вы собираетесь их ставить? — спросила Мэган.
— У камина, — отвечал один. — Как велел милорд. Мэган нахмурилась. Она бросила белую льняную скатерть на стол и наклонилась, чтобы разгладить складки.
— Хотела бы я знать для чего… Джоанна не дала ей закончить.
— Милорд желает, чтобы я сидела у огня и шила, — пояснила она, вздохнув.
Солдаты проносили стулья через комнату. Дамфрис зарычал, и они с опаской прошли как можно дальше от пса.
Джоанна сочувствовала их страху. Ей хотелось сказать, что Дамфрис не укусит их, но она сдержалась. Нельзя дать им понять, что она заметила их маневр, и Джоанна с подчеркнутым старанием стала расправлять скатерти на столах.
Мужчины поставили стулья с обеих сторон камина, поклонились своей госпоже, когда она поблагодарила их, и поспешили прочь из залы.
Один стул, как она заметила, был покрыт макбейновским пледом, другой — маклоринским.
— Боже мой, не значит ли это, что я должна сидеть на стульях по очереди, меняя их так же, как и пледы?
— Простите, миледи. — Мэган оторвалась от своего дела — она расставляла по столам хлебницы. — Я не расслышала.
— Я говорю сама с собой, — вздохнула Джоанна. Она взяла у Мэган несколько хлебниц и пошла к другому столу.
— Не правда ли, как заботливо со стороны милорда подумать о ваших удобствах? Такой занятой, он все же подумал о том, чтобы здесь были стулья для вас.
— Да, — поспешно отозвалась Джоанна, чтобы Мэган не подумала, будто она не ценит заботу своего мужа. — Сегодня вечером я посижу здесь с гобеленом. Моему супругу нравится, когда я занимаюсь вышивкой.
— Миледи — прекрасная жена, она хочет доставить удовольствие супругу.
— Нет, Мэган, я не очень хорошая жена.
— Нет, нет, несомненно, хорошая, — возразила Мэган.
Габриэль вошел в залу как раз вовремя, чтобы услышать это замечание маклоринки. Он остановился на верхней ступеньке, ожидая, чтобы его жена обернулась и заметила его. Она была занята расстановкой хлебниц.
— Хорошая жена — это послушная жена.
— А разве это плохо? — спросила Мэган.
— Кажется, послушание не в ладах со мной. — Джоанна пыталась беззлобно говорить об этом болезненном предмете.