– Знаете, почему я не прикасаюсь к вам?
– Да, конечно. Это ясно как день. Я не нужна вам. Даже слабоумный, и тот понял бы.
– Я никогда не говорил, что вы не нужны мне.
– Нет, говорили.
– Вы мне очень даже нужны.
Глаза ее расширились от удивления. Разговор принимал странный оборот. Лукас решил, что, сказав "а", надо говорить и "б".
– Да, черт побери, вы нужны мне, – пробормотал он. И, чтобы внести ясность, добавил:
– Просто я не хочу быть вашим мужем.
– Но ведь одно без другого невозможно, Лукас.
– Что вы имеете в виду?
Она и сама точно не знала. Но ей стало лучше, когда он признался, что его влечет к ней.
Потом до нее дошло его завуалированное оскорбление в ее адрес.
– У меня что, на лбу написано, что меня можно оскорблять? – резко бросила она. – Святое небо, сначала Уильям Мерритт оскорбляет меня, предлагая стать его любовницей, а теперь вы заявляете, что хотите… сами понимаете чего, но при этом не хотите быть моим мужем. Ну, каково?
Он хотел ответить ей, что не желает, чтобы его смешивали с такими сукиными детьми, как Мерритт. Но Тэйлор отвлекла его, прежде чем он успел произнести хоть слово в свое оправдание. Она прикоснулась к нему.
Ему на лоб упала прядь волос. Это никак не давало ей сосредоточиться. Не задумываясь, что делать, она сняла его руку со своего плеча и потянулась, чтобы убрать эту прядь на место.
Лукас отшатнулся, как будто она его ударила. Тзйлор сразу смутилась и отдернула руку.
– Мадам говорит, что мужчины сношались бы даже с камнем, если бы это было возможно. – Столь возмутительное заявление полностью приковало его внимание. – И знаете почему? – продолжала она.
Он запретил себе переспрашивать. Он предполагал, что ответ ему не понравится. Однако любопытство взяло верх.
– Не знаю. Почему?
– Потому что мужчины думают не головой, а…
Не давая ей закончить свое объяснение, он закрыл ей рот рукой.
– Ради Бога, Тэйлор. Я не позволю вам говорить такие вещи.
– Я всего-навсего передаю вам то, что Мадам говорила мне о мужчинах, – прошептала Тэйлор, как только Лукас убрал руку. – Но ведь это так, вы не будете отрицать? У любого мужчины вожделение всегда на первом месте.
– Не все мужчины такие.
– А вы?
Он посмотрел на нее убийственным взглядом. Потом обхватил ее лицо руками и медленно наклонился.
– Нет, я не из таких. Хочу, чтобы вы кое-что для себя уяснили, Тэйлор. Вы просто чертовски сводите меня с ума, но я никогда не остепенюсь и не заведу семью. Какой бы заманчивой ни показалась эта идея.
– И именно поэтому вы расселись на моей кровати среди ночи и читаете мне нотации? Для того чтобы я уяснила себе, что вы не собираетесь заводить семью? По-моему, вы уже и так дали мне это ясно понять, Лукас.
– Я также хотел заверить вас, что вы можете не опасаться меня. Хотя меня и влечет к вам, я тем не менее не воспользуюсь обстоятельствами, в которых мы с вами находимся.
– Останетесь благородным?
– Да.
Она кивнула. Лукас все больше раздражался. Голос его стал хриплым, а выражение лица злым и жестким.
Она решила попробовать развеселить его.
– Мне не хочется, чтобы вы волновались обо мне.
– Я не волнуюсь.
– Думаю, что сниму камень у вас с души насчет этого вашего влечения и нашего вынужденного пребывания в одной маленькой каюте.
– Каким же образом?
– Спросите, хочу ли я, чтобы вы прикасались ко мне.
– Вы этого хотите?
– Лучше удавиться.
Он на мгновение был ошарашен, потом широко улыбнулся. Ее слова прозвучали вполне искренне, но все же лукавый огонек в ее глазах говорил о том, что она шутит с ним. Ему начинало нравиться, как она умно и ловко оборачивает против него его же собственные слова.
– Вы издеваетесь надо мной?
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами – это так возбуждало его, что он уже не находил в себе сил противиться ее чарам.
– Да.
Лукас рассмеялся. Все его дурное настроение улетучилось в ту же секунду. Он укоризненно покачал головой, потом наклонился, чтобы запечатлеть у нее на лбу целомудренный поцелуй.
Потом поцеловал ее в переносицу. Так целуют ребенка перед сном. Но Тэйлор этого показалось мало. Ей стало так любопытно узнать, как Лукас целуется по-настоящему, что, забыв про осмотрительность, она обхватила его лицо руками и приподнялась к нему навстречу. И осторожно провела губами по его губам. Это прикосновение было легким как пух и коротким, как удар сердца, и ей это показалось действительно прекрасным. Ей понравилось ощущать его шершавую кожу своими пальцами. Ему не помешало бы побриться, но отросшая за день щетина делала его таким мужественным.
Тэйлор осталась вполне довольна. Любопытство было утолено. Она отпустила руки и упала на подушки.
Но Лукас схватил ее за подбородок одной рукой и заставил посмотреть на него. – Какого черта вы это сделали? Она попыталась успокоить его:
– Это просто поцелуй, Лукас.
– Нет, Тэйлор. Вот – поцелуй.
И он крепко прижался губами к ее губам. Он полностью завладел ею. Она открыла рот, чтобы возразить, а он сразу воспользовался этим. Его язык проскользнул внутрь и нашел ее язык. Тэйлор была ошеломлена. Она не понимала, хочет ли оттолкнуть его или прижать к себе еще теснее и что, Господи, делает у нее во рту его язык? Она никогда не слышала, чтобы так целовались. Это было слишком интимно, слишком захватывало. И, о небо, ей это нравилось. Руки ее сами обвили Лукаса за шею. Она прижималась к нему, пока он нежно целовал ее. Однако не в ее характере было долго бездействовать. И она стала отвечать на его поцелуй. Ее язык прикасался к нему, сначала робко, потом смелее. Поцелуй становился плотским. Жар, полыхавший между ними, возбуждал их так же, как и смешавшийся запах их тел.
Лукас никак не мог насытиться ею. Чувствовал прикосновение ее груди через тонкую ткань рубашки и просто сходил с ума. Прижал ее еще ближе и, обхватив рукой затылок, наклонил ее голову так, что мог глубже проникнуть в нее языком. Его губы вновь и вновь скользили по ее губам. Желание сотрясало его. Она была такой восхитительной, такой сладкой, а легкий стон, который она издала, полностью лишил его способности управлять собой.
Ему хотелось, чтобы так было вечно. И едва он поймал себя на этой мысли, как она быстро вернула его к действительности. Лукас резко оборвал поцелуй. Труднее оказалось оторвать от себя Тэйлор. Ему пришлось разомкнуть ее руки и мягко уложить ее назад на кровать.