– А как бы ты поступил, мой господин?

Эрик лениво, самоуверенно усмехнулся ей в ответ:

– Я бы не стал убивать единорога. Я бы привел его домой и обращался бы с ним бережно, нежно, будто с женщиной. Раз он умеет разговаривать, я бы сумел войти к нему в доверие. Где-то у него должна быть самка, я бы разыскал ее и держал бы обоих вместе, чтобы они дали мне потомство с золотыми рогами. И тогда я стал бы гораздо богаче, чем Олаф Торагассон и все князья в придачу.

Веселые голоса и смех раздались в большой продымленной комнате.

Наконец Ларен заговорила с Мерриком:

– А ты, господин мой? Какой путь выберешь ты? Меррик гладил Таби по голове, заслышав голос Ларен, он уставился на нее и долго молчал, наконец пожал плечами и ответил так:

– Я не стану ничего решать поспешно. Надо вернуться на поляну и узнать, что хотело поведать мне это таинственное существо.

– Хитрый человек, рассудительный, – кивая головой, одобрил его будущий тесть. – Продолжай, расскажи нам, что вышло на самом деле.

– На этот раз Рольф поступил так, как советует Меррик. Он не хотел торопиться, однажды он уже поступил необдуманно, лишив себя ценного раба и друга, а может быть, и чести, как ему порой представлялось в ночи. С рассветом Рольф возвратился на поляну. Он не знал, сумеет ли вновь найти это место, но совершенно неожиданно, когда он продирался сквозь заросли клена, раздвинув тонкие стволы деревьев, Рольф увидел свою поляну, залитую щедрыми лучами солнца, и цветы, слегка клонившиеся под легким прикосновением ветра, испускавшие сладостный аромат. На другом краю поляны стоял единорог, спокойно ожидавший Рольфа. Он позволил Рольфу подойти, погладить золотой рог.

– Твой рог сделан из чистого золота? – спросил Рольф.

Не знаю, могут ли единороги смеяться, но этот умел: он улыбнулся и ответил:

– О да, из чистого золота. А почему ты спрашиваешь об этом, Рольф?

– Мои братья дали мне совет: либо убить тебя и забрать золотой рог, либо увести тебя, а потом разыскать твою самку, чтобы получить потомство с золотыми рогами.

– Что-то мне не очень нравятся твои братья, – проворчал единорог, – но как поступишь ты сам, Рольф?

– Я хочу поговорить с тобой и узнать, кто ты и откуда. Я никогда не видел животного, подобного тебе. Кто ты такой?

– Конечно, я – волшебное животное, – ответил ему единорог, – но не в этом дело. Я – твой раб, тот, которого ты пронзил мечом.

Рольф содрогнулся и выхватил свой меч, ведь он решил, что животное вот-вот набросится на него. Убитый им раб вернулся, чтобы отомстить. Рольф стоял перед ним с мечом наготове, но единорог не двигался с места, не пытался бежать, не пытался и напасть на него или защищаться. Рольф занес свой меч и медленно, очень медленно опустил его.

– Не могу, – произнес он, – не могу больше. Я убил тебя однажды и стал омерзителен сам себе. Тогда я бежал в этот лес в надежде умереть, но ты снова нашел меня. Говори, что я должен сделать, я хочу уплатить за то, что отнял у тебя жизнь. Если ты собираешься убить меня – убей, я не стану противиться.

Единорог закивал прекрасной белой головой, золотой рог ярко блестел в лучах солнца. И вдруг животное растаяло, превратилось в прозрачную тень, сквозь которую Рольф различал уже лучи солнца. Ужас охватил его, ужас, какого этот воин никогда в жизни не испытывал. Рольф упал на колени, прикрываясь безоружными руками, ожидая смерти. Но вот единорог исчез, а вместо него появился кто-то другой. Прозрачная тень вновь сгустилась и стала веществом, плотью. Это был тот раб, которого Рольф поразил мечом в минуту безумия. Он протянул Рольфу руку и помог ему встать. Он сказал:

– Боги даровали нам еще одну жизнь. Идем со мной, Рольф, нам пора возвратиться к моим родным, они давно стосковались без меня. Идем вместе.

Братья Рольфа никогда больше не видели его. Они оплакивали старшего брата, хотя и считали Рольфа глупцом: они думали, что единорог убил его. Наверное, он доверился лесной твари, и посмотрите, чем обернулось его доверие!

Однако в один прекрасный день Вестфольд посетил старый скальд, такой старый, что он уже лишился зубов и волос и хилые ноги едва держали его. Люди сомневались, сумеет ли он рассказать хорошую историю, но стоило старику раскрыть рот, и все подпали под его чары. Он говорил о викинге по имени Рольф, человеке отважном и сильном, прекрасном лицом и телом, и юноше, которому каждый мог довериться во всем, потому что, несмотря на свою молодость, он стал мудрее зрелых мужей. Все чтили его и полагались на него, потому что знали: однажды Рольф прошел через тяжкое испытание и в конце концов нашел путь, достойный честного человека.

Братья Рольфа дивились рассказу, но качали головами, не желая прислушаться к собственным мыслям. На свете сколько угодно воинов по имени Рольф, говорили они себе, и среди них немало людей, с честью выдержавших суровую проверку. И все же оба они хотели поутру подробнее расспросить скальда. Когда же они принялись искать его, он уже покинул усадьбу, и, как ответили им люди, стоявшие у ворот, старик ушел с рассветом и даже будто бы растворился в солнце, превратился в тень, в золотистый призрак, сиявший, точно утренние лучи, и наконец исчез. Братья переглянулись и с того дня никогда больше не упоминали ни имени старшего брата, ни странное появление и исчезновение старика, поведавшего о Рольфе-викинге.

Сама того не замечая, Ларен теперь в открытую улыбалась Меррику, и Меррик глядел на нее, а потом перевел взгляд на Таби, который так и не уснул. Малыш, озабоченно хмурясь, следил за рассказом и под конец отчетливо произнес:

– Ларен, а единорога я помню.

Глава 14

Ларен с удивлением посмотрела на брата и ответила ему голосом нежным, словно пушок там, у Меррика внизу живота:

– Я ведь рассказывала тебе истории про волшебных животных, наверное, и про единорога тоже. Беги, лапонька, поиграй с Эйлой. Смотри, она хочет бросить тебе мячик. Будь умницей, Таби, поиграй с ней, а то она так и не вынет пальчик изо рта.

Меррик хотел было что-то сказать, но передумал. Таби побежал к подзывавшей его малышке. Эйла, надо отдать ей должное, вполне справлялась с кожаным мячом одной рукой, а палец другой остался у нее во рту.

Ларен поспешно отодвинулась от Меррика, избегая его вопросов. Олаф Торагассон заметил:

– Ты и нас втянула в свою историю. Это занятно, никто из скальдов до сих пор такого не делал. Я договорюсь с Мерриком и куплю тебя.

Ларен вздрогнула, но, прежде чем она успела ответить на эти слова, Олаф уже оставил ее в покое и направился к Меррику, оживленно потирая свои большие загрубевшие руки.

Летта неодобрительно нахмурилась вслед отцу, а затем, повернувшись к Лареп, произнесла:

– Дождь уже стих. Мы с Мерриком идем на прогулку к заливу. Наверное, сегодня я позволю ему поцеловать меня. Пора ему узнать, каково целовать невинную девственницу.