– Вождь, как я рада, что вы дома, – сказала она елейным голоском. – Не желаете послушать, что говорят обо мне Босуэллы? Вас это позабавит.
Лицо Киннона покрылось красными пятнами, лицо Эдварда смертельно побледнело.
– Вряд ли меня это позабавит, – сказал Кольм. Он обнял Габриелу и поцеловал на глазах у изумленных Босуэллов, после чего обратился к ним:
– Но я послушаю, что вы говорили о леди Габриеле, которая скоро станет моей женой.
– Скоро станет… – Киннон судорожно сглотнул.
– Вашей женой? – вне себя от страха произнес Эдвард. – Мы не знали. Мы бы ни за что…
– Ни за что не стали клеветать на леди Габриелу? Вы это хотели сказать? – спросил Кольм.
От злости он готов был придушить этих глупцов. Вместо этого он все крепче прижимал к себе Габриелу и понял это только после того, как она ущипнула его.
– Мы хотели посмотреть, как она выглядит. Мы слышали, она очаровывает мужчин, и хотели на себе это испытать, – объяснил Киннон.
– Мы только повторили то, что слышали от других, – сказал Эдвард.
Люсьен и Фост почти вплотную подошли к Киннону и Эдварду. Оба с надеждой смотрели на Кольма, ожидая, когда тот прикажет избавиться от негодяев.
Габриела почувствовала, что судьба двух Босуэллов в ее руках.
– Киннон и Эдвард поведали мне удивительную историю. Оказывается, я уже родила четверых детей, всех, разумеется, вне брака и от четырех разных мужчин. Но что самое удивительное, все это случилось за один год. – Она рассмеялась и добавила: – До чего же, оказывается, я любвеобильная!
– Все это выдумки, – заявил Киннон. – Теперь-то мы понимаем. Ведь понимаем, Эдвард?
Его приятель энергично закивал:
– Понимаем. Еще как понимаем.
– Если нам позволят уйти, мы никогда больше не будем передавать сплетни о леди Габриеле. Будем говорить о ней только хорошее. Расхваливать ее.
– Люсьен, Фост, отойдите. Габриела, иди в дом, – распорядился Кольм.
Габриела хотела спросить, что он с ними сделает, но понимала, что задавать подобные вопросы при посторонних нельзя. Не убьет же он их, право.
Она неспешно удалилась. Босуэллы говорили о ней гадости. И все же ей было их жаль.
Кольм заметил, что Габриела не торопится уходить. Позже он напомнит ей о послушании. Она наполовину англичанка, видимо, поэтому такая своевольная.
Он вернулся к Босуэллам, у которых тряслись поджилки:
– Когда очнетесь, пойдете к своему вождю и расскажете о том, что здесь произошло сегодня. Не вздумайте ему лгать. Я об этом узнаю. Скажите ему, что единственная причина, по которой я сохранил вам жизнь – это то, что вы рассмешили мою будущую жену.
Эдвард кивнул.
– Мы передадим вождю все слово в слово, – пообещал он.
Киннон поскреб подбородок.
– Вождь, вы сказали – когда мы очнемся. А что вы…
Он так и не закончил. Кольм двигался так быстро, что ни Киннон, ни Эдвард так и не поняли, что случилось. Времени среагировать у них просто не было. Секундой позже оба лежали на земле.
Люсьен одобрительно кивнул, Фост ухмыльнулся.
Кольм бросил на Босуэллов взгляд и приказал:
– Привяжите их к лошадям и выпроводите с моей земли.
Несколькими минутами позже, по дороге на кузницу, Кольм все еще неистовствовал. Да как смели эти Босуэллы говорить гадости о Габриеле?! Ведь все, кто ее знал, не сомневались в том, что она добрая, милая женщина. И уж конечно, непорочная. Нужно было убить негодяев. Габриела расстроилась бы, зато у Кольма настроение было бы куда лучше.
Он неожиданно остановился. Когда ее чувства стали столь важны для него?
Кольм попытался выбросить Габриелу из головы. У него полно дел. Он дошел до кузницы, где обсудил с кузнецом новые лезвия для мечей, после чего поднялся на холм. Там шла тренировка у новичков из дружины. Они держали щиты, но ни один не умел пользоваться доспехом. Некоторые пытались использовать его как оружие. Кольм решил, что им еще рано брать в руки мечи. Брейден орал на них, но все без толку. Один из молодых бойцов ухмыльнулся, и Брейден сбил его с ног. Ну почему самые неопытные всегда самые наглые? На поле битвы они обуза, и бывалым воинам придется присматривать за ними, вместо того чтобы биться с врагом. Это может стоить жизни.
Стивен и Кристиан подошли и встали рядом с Кольмом.
– Люсьен рассказал нам, что случилось с людьми из клана Босуэллов, – сказал Стивен.
Кольм никак не прокомментировал его слова.
– Почему вы не убили их? – спросил Кристиан.
– Принцесса расстроилась бы, ведь она сердобольная, – объяснил ему Стивен. – Думаю, только поэтому они все еще живы.
Трое воинов наблюдали за тренировкой. Один из молодых воинов обронил меч.
– Из милосердия я должен дать им перебить друг друга, и дело с концом, – проворчал Кольм.
– Сначала они должны научиться драться врукопашную, – заметил Кристиан.
Кольм кивнул. Меч может сломаться во время боя, и тогда воин станет добычей врага, если не владеет приемами рукопашной. И о чем только думал Брейден, когда выдал им мечи? К концу дня по всему полю будут валяться отрубленные конечности.
На поле собралось уже более сотни людей клана, не считая молодых бойцов. Кольм видел, что Брейден не справляется с ситуацией и нужно выделить ему помощников из опытных воинов. Но никто не хотел возиться с новичками. Кольм стал спускаться с холма, когда ему в голову пришла неожиданная мысль.
– Стивен, пора тебе и твоим парням отрабатывать свой хлеб.
– Как именно?
– Я еще не видел вас в деле. Завтра потренируетесь с моими воинами. Если я сочту вас достойными, то поможете тренировать новобранцев.
Кольм, даже не глядя на Кристиана, понял, что тот улыбается. Что ж, завтра он собьет с него спесь.
Босуэллы испортили Габриеле настроение, передавая сплетни, которые слышали о ней. Но очень скоро она успокоилась и ей стало смешно.
Что за удовольствие говорить о других гадости? Это не только отвратительно, но и жестоко. Однако настроение они ей все же испортили.
Во всем виноват Кольм, думала она, поднимаясь в главный зал. Уже две недели она жила у него в доме, а он так и не удосужился объявить о помолвке. Сделай он это, Босуэллы не осмелились бы оскорблять ее.
Кольм вообще никому ничего не сказал. Видимо, не хотел брать ее в жены. Он очень мало общался с ней. Только и делал, что распекал ее за тот или иной поступок, и ни разу не поговорил по-человечески.