– Сколько вам лет? – спросил Ноэ.
– В следующем месяце будет двадцать два.
– И уже двое детей?
– Верно. Больше чем полгода назад я развелся с Эмили, потому что встретил другую женщину, с которой хочу быть вместе. Ее зовут Нора, и мы собираемся пожениться. Я начинаю новую жизнь, но Эмили считает, что мне следует платить алименты на детей, а по-моему, это несправедливо.
– И вы желаете, чтобы я помог вам найти способ выкрутиться и не платить алименты?
– Ну да, именно это мне и надо. Мы ведь больше не муж; и жена, так что теперь это ее дети. Они остались с ней, а я уже сказал, что начинаю новую жизнь.
Щека Тео дернулась.
Мишель стояла в Дверях, покачивая на руке пустой кувшин. Она слышала, о чем идет речь, и, судя по тому, как напрягся Тео, он ужасно зол. Однако его тон по-прежнему оставался мягким и учтивым.
– Кори готов начать новую жизнь, – пояснил он Ноэ.
– А ты готов ему в этом помочь? – осведомился Ноэ, ставя бутылку на стойку.
– Еще как!
– Позволь мне, – улыбнулся Ноэ.
– Можешь подержать дверь.
Мишель шагнула было вперед, но остановилась. Тео действовал с поразительной быстротой. Только мгновение назад он беседовал с Ноэ, и не успела она оглянуться, как он обогнул стойку, одной рукой сгреб Кори за шиворот, другой – за джинсы и потащил к выходу. Ноэ забежал вперед, распахнул дверь и поспешно отодвинулся, чтобы дать возможность Тео вышвырнуть мерзавца за порог.
– Вот это я называю началом новой жизни, – протянул Ноэ, захлопывая дверь. – Маленькая сволочь!
– Это еще слабо сказано.
– Одного не пойму – как этой образине удалось запудрить мозги сразу двум женщинам? Неужели они не видели, с кем спят?
– Да уж, в хорошем вкусе их трудно упрекнуть, – рассмеялся Тео.
Мужчины направились к стойке, но в этот момент дверь снова распахнулась, и в бар ворвались трое. Последний выглядел кем-то вроде вышибалы, которого слишком часто и больно били по физиономии: при огромном росте и весе лицо напоминало лепешку, а нос, очевидно, был несколько раз сломан. Словом, вид у него был самым устрашающим, а в лапище была зажата бейсбольная бита.
– Который из вас, задниц вонючих, Тео Бьюкенен?
Ноэ уже успел повернуться и не сводил глаз с бейсбольной биты. Мишель увидела, как он завел руку за спину и расстегнул кобуру.
Бар опустел. Даже Поли, известный своей медлительностью, оказался на улице всего секунд через пять.
– Мишель, иди на кухню и закрой дверь, – велел Тео, прежде чем обернуться. – Тео Бьюкенен – это я, А который из вас Джим Карсон?
– Ну я Джим Карсон, – объявил самый маленький из троих.
Тео кивнул:
– Я надеялся, что вы забежите на огонек.
– Интересно, кем это ты себя вообразил? – вспылил Джим.
– Я только сейчас назвал себя. Неужели не слышали?
– Хитрозадый сукин сын, вот ты кто! Думаешь, что можешь закрыть мне доступ к моим же денежкам, так что теперь и цента не получить? И тебе это так и удастся?
– По-моему, все уже удалось. – спокойно заметил Тео.
Джим Карсон был похож на брата: такой же коренастый коротышка с лунообразным лицом и слишком близко посаженными глазами. Правда, в отличие от брата он не улыбался. Гэри так и лучился фальшивой искренностью, Джим же был самим воплощением вульгарности.
Шагнув к Тео, он разразился потоком омерзительно грязных ругательств.
– Ты еще пожалеешь, что полез в мои дела! – прошипел он напоследок. – Мы с Гэри закроем завод, и тогда этот городишко тебя линчует!
– На вашем месте я бы побеспокоился о своей шее. Сколько лет вы лгали своим рабочим, что находитесь на грани банкротства? Представьте, насколько… разочарованы будут люди, узнав, каков ваш ежегодный доход и размер сумм, которые вы успели заначить на счетах.
– А тайна вкладов? – заревел Джим. – Может, ты что и узнал, но люди не поверят чужаку, который пытается мутить воду! Никто не поверит.
– Люди обычно склонны верить тому, что написано на бумаге.
– Ты это о чем?
– Я написал симпатичную маленькую передовицу, которая появится в воскресной газете. Разумеется, я добиваюсь абсолютной точности. Поэтому надеюсь, вы разрешите переслать вам завтра копию по факсу. Проверьте, не отступил ли я от фактов. Готов сообщить, что я упомянул о каждом долларе, который вы сделали за последние пять лет.
– Не имеешь права! Это конфиденциальная информация! – продолжал надрываться Джим.
– Знаешь, Ноэ, мне следовало бы ко всему прочему еще и обнародовать их налоговые декларации за последние пять лет. Но это никогда не поздно сделать.
– Ты труп, Бьюкенен. Хватит и того, что ты уже наделал! Я не позволю тебе тут распоряжаться! – багровея от ярости, вопил Джим. Со лба его капал пот. Он намеренно подогревал себя, доводя до белого каления, и больше всего его бесило непробиваемое спокойствие врага.
– Я еще только начал распоряжаться, Джим, а когда покончу с тобой и твоим братцем, владельцами завода окажутся рабочие. Ты и оглянуться не успеешь, как будешь выброшен на улицу. Это я тебе обещаю.
– Не хочешь отложить эту биту? – осведомился Ноэ у гиганта с носом, расплющенным по всей уродливой физиономии.
– Нет, мать твою так! Не раньше чем я ею поработаю, верно, мистер Карсон?
– Разумеется, Хэппи <Счастливый (англ.).>.
– Хэппи? – ухмыльнулся Тео.
– Ничего не скажешь, в странном мире мы живем, – посетовал Ноэ.
– Мне приказано перебить Бьюкенену ноги этой битой, и именно это я собираюсь сделать. Да и тебе перепадет, – сообщил Хэппи. – Так что лучше заткнись и перестань смеяться, иначе пожалеешь.
Теперь Ноэ старался не выпускать из виду третьего, почти такого же высокого, как Хэппи, но в отличие от него худого, Жилистого, с огромными ушами-лопухами. И он, и Хэппи походили на типичных хулиганов, громил, но, по мнению Ноэ, именно Лопух представлял настоящую опасность. Скорее всего у него где-то спрятано оружие. О да, именно от него стоит ждать неприятностей. Очевидно, Джим Карсон прихватил его в качестве последнего средства, на тот случай, если Хэппи не справится.
Громила похлопывал головкой бейсбольной биты по ладони, и эти шлепки донельзя раздражали Ноэ.
– Брось биту! – снова скомандовал он.
– Не раньше чем переломаю пару костей.
Ноэ неожиданно улыбнулся с таким сияющим видом, будто только что выиграл в лотерею.
– Эй, Тео, знаешь что?
– Что?