– Никогда не любил Англию, – ответил Кинкейд. – Хотя бывали времена…
– Какие времена?
– Набеги.
– Набеги? Это же большой грех.
Алек широко улыбнулся. Сейчас его жена покраснела так, как будто ее обожгло солнце. Право же, эта женщина так искренна во всех своих проявлениях… Эта черта не делает чести мужчине, так как выдает его с головой, но женщине можно простить подобную особенность характера, тем более такой женщине, как его жена.
– Так что вы хотели сказать? – спросила Джейми. Алек тяжело вздохнул. Кажется, у этой англичанки полностью отсутствует чувство юмора. Она совсем не понимает шуток.
– Садись на лошадь, – приказал он. – Солнце уже близится к закату, и нам лучше поспешить. Как только будем в безопасном месте, сделаем привал.
– А где это безопасное место?
– В Шотландии.
Джейми хотела спросить, почему Алек считает Шотландию безопасным местом, но решила не искушать судьбу. Зачем лишний раз раздражать его?
Она уже подметила две неприятные черты в характере мужа. Во-первых, он не любит, когда ему задают вопросы или противоречат – правда, этот факт ее мало беспокоит, она и впредь будет высказывать ему свое мнение, а стало быть, противоречить. Во-вторых, уж слишком часто он хмурится, и это неприятно. Его настроение меняется, как ветер. Малейшее замечание вызывает его недовольство.
– Джейми, я ни за что снова не сяду на эту проклятую лошадь, – раздался за спиной голос Мери, и она потянула сестру за рукав. Алек сделал вид, что не слышит, и молча направился к своему коню. Джейми смотрела ему вслед, понимая, что он намеренно оставил ее наедине с сестрой.
– До чего же он груб, – прошептала она.
– Джейми, ты слышишь меня? – Мери снова потянула сестру за рукав. – Ты должна настоять, чтобы мы здесь заночевали. Я устала и не могу ехать дальше.
Лицо Мери потемнело от дорожной пыли. Она выглядела измученной, и Джейми, сама еле стоявшая на ногах, хорошо понимала ее. Однако она, проведшая прошлую ночь у постели больного ребенка, находила в себе силы не показывать усталости. Джейми решила быть твердой. Жалость еще больше расслабит Мери. Она начнет плакать, и тогда ее уже невозможно будет остановить. Плачущая Мери – это гораздо хуже, чем плачущие близнецы.
– Куда девалась твоя гордость, сестра? – твердо спросила Джейми. – Настоящая леди не должна употреблять такие выражения, как «проклятая». Только сервы говорят таким грубым языком.
Лицо Мери стало жестким.
– Как ты смеешь поучать меня! – взвизгнула она. – Я хочу домой! Я скучаю по папе!
– Довольно! – прервала сестру Джейми тоном, не допускающим возражений, и нежно потрепала ее по плечу, стараясь смягчить упрек. – Что сделано, то сделано. Мы вышли замуж за шотландцев, и здесь уж ничего не поделаешь. Давай держаться с достоинством. Надо немного потерпеть. Алек обещал мне, что, как только мы пересечем границу, сразу устроим привал, а до границы уже рукой подать. Потерпи еще немного, сестра. Пусть твой муж видит, какая ты мужественная. Он будет гордиться тобой.
– Боюсь, он этого не оценит, – ответила Мери.
– Ну тогда я сама обращу его внимание на твое мужественное поведение, – пообещала Джейми.
– Джейми, могла ли ты себе представить, что мы попадем в такое ужасное положение? Подумать только: выйти замуж за шотландцев!..
– Да, Мери, такое может привидеться только в страшном сне.
– Бог решил наказать нас за наши грехи.
– Нет, это не Бог, Мери, – заметила Джейми. – Это было решение короля.
Тяжело вздохнув, Мери побрела к своей лошади. Сестра смотрела ей вслед. Она видела, как, глядя на жену, улыбается Даниел.
Джейми печально покачала головой – уж до того жалким был вид сестры. Но и ее состояние было не лучше: ноги подкашивались, спина болела. Во всем виновато седло, решила она. Бик посчитал, что леди не должна ехать на неоседланной лошади.
Только с третьей попытки Джейми удалось взобраться на лошадь. Резвая вставала на дыбы, пытаясь сбросить хозяйку. По всей вероятности, ей тоже не нравилось седло.
Наблюдая, как Даниел помогает Мери залезть на лошадь, Джейми искренне позавидовала сестре. Алек даже не взглянул в ее сторону. Он стоял посреди дороги и напряженно вглядывался вдаль, туда, откуда они только что приехали. Лицо его было сосредоточенным.
Джейми решила не обращать на мужа внимания. Теперь она будет вести себя с ним так же, как и он с ней.
Джейми не заметила, как Кинкейд оказался рядом. Он буквально стащил ее с лошади и поволок за огромный валун, лежавший как раз там, где Мери свалилась. Одной рукой Алек прижал Джейми к камню, а другой тихонько поглаживал Резвую, стараясь успокоить ее. Он сделал знак Даниелу, и тот подъехал к ним, ведя под уздцы лошадь Мери.
– Как вы смеете?.. – возмутилась Джейми, но Алек зажал ей рот рукой.
Даниел также спрятал спешившуюся Мери за валуном, рядом с сестрой. Встав впереди, Фергюсен закрыл сестер своей широкой спиной и вытащил из ножен меч. Только тогда Джейми поняла, что происходит что-то ужасное. Сдерживая готовые посыпаться вопросы, она наблюдала за мужчинами. Даниел показал Алеку три пальца, но тот в ответ покачал головой и показал четыре.
Мери, все еще ничего не понимая, открыла было рот, чтобы возразить против подобного произвола, но сестра вовремя заставила се замолчать.
Алек тем временем вышел на открытую поляну и, широко расставив ноги, замер.
«Почему он не вынимает меч? – думала Джейми. – Зачем он медлит?» И вдруг она поняла, что у него нет меча, что он совершенно безоружен. Джейми стало страшно. Неужели Алек просто потерял меч и не удосужился заменить его новым? Какая беспечность! На смену страху пришел гнев. Что это за воин, который безоружным путешествует по чужой стране да еще везет с собой женщин?!
Что же делать? Надо вмешаться и защитить мужа. Она не позволит убить его. Не понимая истинных причин своего волнения, Джейми решила, что ей просто не хочется оставаться вдовой в первый день замужества. Она вытащила из-за пояса кинжал, надеясь, что успеет передать его мужу. Кинжал был хоть и маленький, но очень острый и в умелой руке мог послужить достаточно серьезным оружием. Джейми уже открыла рот, чтобы поделиться этими мыслями с Даниелом, но в это время Алек посмотрел на них и приложил палец к губам, приказав молчать. Выражение его лица испугало Джейми, и она почувствовала, что дрожит. Никогда еще она не видела такой ненависти в глазах человека, такой безудержной ярости. Все тело Кинкейда напряглось, на руках заиграли мышцы. Такая сила исходила от него, что Джейми чувствовала ее на расстоянии. Она поняла, что шотландец не остановится ни перед чем и убьет всякого, кто приблизится к нему. Убьет безжалостно, ни минуты не раздумывая. Мери тихо заплакала.