– Я видел все, что происходило.
– Вы все неправильно поняли, Алек. Вы шотландец, и вам многое непонятно в английских отношениях. Поверьте, что мой долг защищать сестер. Так принято в каждой английской семье.
– Именно это мне и не нравится. Джейми безразлично пожала плечами. Какое ей дело до того, что ему нравится, а что – нет.
– Если ты самая младшая, то твои сестры обязаны защищать тебя, а не наоборот.
– Нет, милорд, у нас принято обратное.
– Сильный должен защищать слабого, жена, а старший всегда защищает младшего. Так поступают везде, и Англия не является исключением.
Глаза Джейми потемнели от гнева.
– Я не самая слабая, – заявила она решительно. Алеку захотелось крепко прижать ее к себе и поцеловать. «Господи, до чего же она хороша», – думал он.
– Я знаю, что ты не слабая.
Вздох облегчения вырвался из груди Джейми.
– Рада, что вы это заметили.
– И, однако, ты боишься меня.
– Зачем снова говорить об этом? Почему вы так плохо относитесь ко мне?
– Наверное, я просто недобрый человек.
– Нет, вы добрый.
– Почему ты так в этом уверена? – удивился Алек.
– Вы были добры к моему отцу и простили ему его слабость. Вы отнеслись к нему с пониманием. Не всякий мужчина способен на такое.
Джейми считала, что сказала мужу приятное, но взрыв смеха, который последовал за ее словами, говорил об обратном.
– Не надо смеяться, когда вас хвалят. Алек. Это говорит только о вашем плохом воспитании.
– Хвалят?! Да ты, жена, просто оскорбляешь меня, когда говоришь о моих понимании и прощении. Я даже не знаю, что значат эти слова!..
– Я не согласна с вами. Если вам раньше никогда не говорили об этом…
– Жена никогда не должна возражать мужу, – прервал ее Кинкейд, – а, наоборот, должна во всем с ним соглашаться.
Джейми посмотрела на своего собеседника, пытаясь угадать его настроение. Сейчас он не выглядел сердитым, и она решила высказать ему все, что думает.
– Мужу следует прислушиваться к мнению жены. В этом залог крепкого брака. Поверьте мне.
– Перестань отталкивать меня. Ты моя, и я хочу тебя обнимать.
– Алек, я все равно не лягу с вами в постель, пока получше вас не узнаю. Вы должны это понять.
– О, я понимаю!
Джейми заглянула в глаза мужу – в них скакали чертики: он явно наслаждался ее смущением. Джейми и сама понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. Руки ее задрожали, лицо залила краска стыда.
– Ты опять боишься, – заметил Алек. – Бик говорил…
– Я не боюсь, я просто волнуюсь, – перебила его Джейми.
– Ты краснеешь, как девственница.
– Я и есть девственница.
Алек не мог удержаться от смеха: Джейми произнесла «девственница» с таким смущением, как будто сказать это слово вслух уже было большим грехом.
– Почему вы все время смеетесь надо мной?
– Твоя девственность принадлежит мне, Джейми. Тебя не должна смущать твоя невинность.
Наконец-то он назвал ее по имени. Маленькая, но победа.
– Алек, а если бы я уже потеряла девственность, вы взяли бы меня в жены?
– Да, – последовал ответ.
– Правда?
– Не заставляй меня повторять. – В голосе Кинкейда чувствовалось раздражение.
– Вы странный человек. Ни один рыцарь не взял бы в жены женщину, потерявшую невинность.
– Значит, я исключение, – ответил Алек. – Но перед тем как взять тебя в жены, я выяснил бы имя человека, который тебя обесчестил.
– Зачем?
– Чтобы убить его.
Джейми содрогнулась. Она ни минуты не сомневалась, что шотландец поступил бы именно так. Убийство для него – сущий пустяк.
– Но ты ведь девственница и мне не придется никого убивать?
– Пожалуй, что не придется, – согласилась Джейми.
– Ну вот и хорошо.
– Послушайте, Алек, вы готовы подождать, пока я не узнаю вас получше? Прежде, чем вы… прежде, чем мы…
«Бедняжка даже не может выговорить эти слова», – подумал Алек. Ему вдруг стало нестерпимо жаль Джейми, хоть он и не мог понять, что послужило тому причиной. Конечно же, он возьмет ее, но, пожалуй, и вправду лучше немного подождать, чтобы не напугать ее и не вызвать ее сопротивление. Алек решил немного схитрить.
– Конечно же, мы подождем, Джейми. Подождем, пока ты не захочешь разделить со мной постель.
Лицо Джейми просветлело. Сейчас она выглядела как человек, который только что узнал об отмене смертного приговора. Это еще больше развеселило Алека.
– Дайте мне слово, Алек.
– Даю, – твердо ответил он. Взяв жену за подбородок, Кинкейд повернул ее лицом к себе и заглянул в глаза. – Но впредь никогда не проси меня давать слово, жена.
Джейми кивнула. Алек наклонился и поцеловал ее в губы. Искушение было слишком велико, и он не мог устоять. Поцелуй был недолгим, но впечатляющим.
– Спасибо, что вы поняли меня, – смущенно пробормотала Джейми, когда муж отпустил ее.
– Меня не интересует, что ты думаешь обо мне. Ты моя жена, моя вещь. Помни об этом, и все будет хорошо.
– Ваша вещь?! – Джейми едва не задохнулась от гнева. Еще никто и никогда так не оскорблял ее. Алек засмеялся и постучал жену по спине.
– Не стоит разговаривать, когда ешь, жена. Так можно и подавиться.
Джейми разозлилась еще больше: Алек прекрасно знал, что она в это время ничего не ела.
– Вы нарочно оскорбляете меня? – спросила она.
– Как знать…
– Не притворяйтесь! Я же вижу, что вы пытаетесь меня разозлить!
Усмехнувшись, Алек кивнул.
– Но зачем?
– Мне это доставляет удовольствие.
– Не понимаю.
– Мне нет дела до того, что ты понимаешь, а что нет. Я обещал быть терпеливым, и я сдержу свое слово. Вот и пример моего терпения: я позволил тебе высказать все, что у тебя накопилось.
– Вы хотите сказать, что вся наша беседа была не более чем уроком для меня, неотесанной англичанки? Кинкейд кивнул. Джейми рассмеялась:
– А если я скажу, что никогда в жизни не встречала человека хуже вас, вы опять не рассердитесь?
– Нет.
– Вы только что дали мне слово не трогать меня до тех пор, пока я сама не захочу разделить с вами постель. Я, в свою очередь, тоже хочу дать слово: вы проклянете тот день, когда в порыве хвастовства дали мне слово быть терпеливым. Обещаю, что так оно и будет.