Кончики сапог Лайона коснулись подола ее платья. Она немедленно отодвинулась, взглянула вниз и тихо ахнула.
– Не хотите ли подкрепиться? – снова спросила она неожиданно громко, поднимая на него глаза и отодвигаясь на самый край канапе.
Она была пуглива, словно бездомный котенок.
– Ты уже спрашивала меня об этом, – напомнил ей Лайон. – Нет, я ничего не хочу. Тебя смущает мое присутствие? – добавил он, улыбкой показывая ей, что будет рад, если это действительно так.
– С чего это вы взяли?
– Ты сидишь на самом краю и, кажется, готова в любую секунду убежать, милая моя.
– Меня зовут Кристина, а не милая. И разумеется, я чувствую себя неловко. Вы и бизона заставили бы нервничать.
– Бизона?
– Вы любого заставите нервничать, когда хмуритесь, – пояснила Кристина, изящно дернув плечиком.
– Это хорошо.
– Хорошо? Лайон, вы говорите такие странные вещи!
– Нет, это надо же! – захохотал Лайон. – Кристина, ты несешь полную околесицу с первой же минуты нашей встречи. Каждый раз, когда я вижу тебя, я обещаю себе, что наш разговор будет нормальным, а потом…
– Лайон, вы фантазируете, – перебила его Кристина. – Мы видимся только второй, нет, третий раз, если считать две встречи за один вечер…
– Опять ты за свое, – сказал Лайон.
– Что я такого сделала?
– Пытаешься сбить меня с толку.
– Я не смогла бы вас сбить. Вы слишком большой. Я знаю свои силы.
– Ты всегда все воспринимаешь так буквально?
– Разве?
– Да.
– Может, это вы несете околесицу, Лайон? Ведь ваши вопросы совершенно лишены логики. Она засмеялась, увидев его негодующий взгляд.
– Так зачем вы здесь? – снова спросила она, опустив глаза. Легкий румянец покрыл ее щеки. Ее что-то внезапно смутило.
Лайон совершенно не представлял, что бы это могло быть. Хотя он уже не удивился. Он уже начинал привыкать к странностям во всем, что касалось Кристины. Лайон подумал, что сейчас его уже ничто не приведет в замешательство и он наверняка разгадает ее игру до окончания своего визита.
– А я знаю, почему вы пришли, – прошептала Кристина.
– Да? – спросил Лайон. – И почему же?
– Вам нравится быть со мной, – ответила она и бросила быстрый взгляд в его сторону. Не увидев раздражения на его лице, она осмелела и спросила:
– Лайон, вы верите в судьбу?
О Боже, ну вот он и опять обескуражен! Кристина протяжно вздохнула.
– Ну, вы же не будете отрицать, что вам нравится быть со мной, правда же?
– Да, и только один Бог ведает почему, – признался Лайон. Он наклонился вперед, опершись локтями на колени.
– И Великий Дух знает почему.
– Великий Дух? – Лайон потряс головой. – Боже, я начинаю повторять все, словно эхо. Хорошо, я спрошу. Кто это – Великий Дух?
– Господь, разумеется. У разных народов существуют разные названия Всемогущего, Лайон. Вам же это известно. Вы ведь не язычник? – спросила она, сама приходя от подобного предположения в ужас.
– Нет, я не язычник.
– Не нужно раздражаться. Я только спросила.
Он долго и пристально смотрел на нее, затем встал, и, прежде чем Кристина поняла, что он собирается делать, Лайон заключил ее в объятия. Прижав ее к себе, он оперся подбородком на ее макушку.
– Я сейчас тебя или задушу, или поцелую. Выбор за тобой.
Кристина вздохнула.
– Я бы предпочла, чтобы вы меня поцеловали. Но сначала прошу вас ответить на мой вопрос. Для меня это важно.
– Какой вопрос?
– Я спросила, верите ли вы в судьбу. – Она отодвинулась и посмотрела ему в лицо. –У вас и правда все время мысли разбегаются.
Она сказала это весьма недовольным тоном.
– Ничего подобного, – пробормотал Лайон.
Судя по выражению лица Кристины, она ему не поверила. Она просто колдунья, пытающаяся завлечь его в свои сети. Лайон чувствовал себя одурманенным, словно зеленый юнец, и слабым, словно младенец, когда она устремляла на него свой пронзительно-синий взгляд.
– Ну?
– Что «ну»? – переспросил Лайон.
Он покачал головой, удивляясь своему состоянию, всегда возникающему в присутствии этой нимфы, так вызывающе сейчас смотревшей на него. Прядь волос упала ему на лицо, частично закрыв шрам. Кристина перестала пытаться высвободиться из его объятий и протянула руку, чтобы вернуть прядь на место. Нежное прикосновение вернуло его к действительности и к ее вопросу.
– Нет, я не верю в судьбу.
– Очень жаль.
Она расстроилась так, словно он только что признался в серьезном, непростительном грехе.
– Ладно, – заявил он, – я знаю, что лучше не спрашивать, но, помоги мне Бог, все же спрошу. Почему тебе жаль?
– Вы осмеливаетесь смеяться надо мной? – спросила она, увидев его улыбку.
– Никогда, – солгал он.
– Ладно, пожалуй, это не важно.
– Что я смеюсь над тобой?
– Нет, то, что вы не верите в судьбу, – ответила Кристина.
– Почему это не важно?
– Потому что чему быть, того не миновать, верите вы в это или нет. Видите, как просто?
– А ты, я вижу, философ!
Она застыла в его руках и смерила его сердитым взглядом. Перемена в ее настроении произошла так быстро, что Лайон растерялся.
– Я сказал что-нибудь для тебя обидное?
– Я не кокетка. Почему вы смеетесь надо мной? Ведь я была с вами откровенной. Я прямо сказала, что мне нравится смотреть на вас и что я хотела бы, чтобы вы меня поцеловали. Надо же, «философ»!
Эта женщина сведет его с ума.
– Кристина, философ – это человек, который занимается изучением различных учений. И это вовсе не оскорбление.
– Назовите это слово по буквам, пожалуйста, – попросила она, подозрительно глядя на него.
Лайон выполнил ее просьбу.
– О, теперь я понимаю. Я, кажется, спутала слова «флирт» и «философ». Да, именно так. Не надо так удивляться, Лайон. В этом легко ошибиться.
– Легко? – Он велел себе не задавать глупых вопросов, но любопытство опять взяло верх. – Почему же легко?
– Потому что у этих слов похожее написание.
Она говорила так, словно объясняла урок непонятливому ребенку, и Лайон немедленно прицепился к этому.