Ее обидел этот вопрос.
– Им придется самим выяснять это. Я никогда бы не выдала секрет, Рон.
– Но я не просил вас хранить этот секрет, – пробормотал Рон.
– Не пытайся ее понять. Это только, погубит тебя, – посоветовал Лайон с улыбкой.
– Тогда ответьте мне, пожалуйста, вы видели, кто бросил в меня нож?
– Нет, Рон. По правде говоря, я была слишком испугана, чтобы оглядываться. Если бы Лайон не защищал меня, я бы, наверное, упала в обморок.
Лайон похлопал ее по руке.
– Пистолет не был заряжен, – запротестовал Рон. – Думаете, я действительно способен выстрелить в кого-нибудь?
Лайон молил Бога, чтобы тот послал ему терпение.
– Не могу поверить, что ты отправился грабить Бейкера с незаряженным пистолетом!
– Почему вы не зарядили пистолет? – спросила Кристина.
– Я хотел испугать их, а не убивать, – пробормотал Рон. – Не могли бы вы оба перестать так смотреть на меня? Могу напомнить вам, что план все же сработал. Лайон, ты сможешь выяснить, кто меня ранил?
– В конечном счете смогу.
Кристина нахмурилась:
– Какое это имеет значение?
– Лайон любит поломать голову, – заявил Рон. – Насколько я помню, балкон Бейкера возвышается над террасой на добрых пятьдесят футов. Кто бы это ни был, он должен был…
– Двадцать футов, Рон, – перебил Лайон. – И на балкон нельзя было взобраться. Перила там слишком слабые.
– Значит, этот человек должен был прятаться где-то за вами, – сказал Рон, пожав плечами. – Нет, это совершенно непонятно. Впрочем, слава Богу, он не очень-то меток.
– Почему вы так думаете? – спросила Кристина.
– Он же не убил меня!
– О, я думаю, он и не собирался вас убивать. Возможно, он лишь хотел заставить вас бросить оружие.
Кристина вдруг поняла, что говорит слишком уверенно. Лайон уставился на нее со странным и напряженным выражением лица.
– Это просто мое предположение, – быстро добавила она. – Вполне возможно, что я ошибаюсь и он не умеет бросать нож.
– Почему ты решила заняться раной Рона? – спросил Лайон.
– Да, почему? – поддержал его Рон.
– Вы меня обижаете, – заявила Кристина. – Вас ранили, и я просто хотела помочь вам.
– Это единственная причина? – поинтересовался Лайон.
– Ну, было еще кое-что, – призналась Кристина. Она отошла к двери и продолжила:
– Разве вы не говорили мне, что вы – единственный друг Лайона?
– Я мог сказать подобное, – признал Рон.
– Да, вы сказали, – подтвердила. Кристина. – Я никогда ничего не забываю, похвасталась она. – Мне кажется, что Лайон нуждается в друзьях. Я сохраню ваш секрет, Рон, а вы должны обещать мне не говорить никому о моем визите. Графиня непременно расстроится.
– Он тоже недостоин? – спросил Лайои так, будто это его чрезвычайно развеселило.
– Недостоин? Чего?
Кристина оставила вопрос без внимания и направилась к выходу.
– Кристина!
Вкрадчивый голос Лайона остановил ее.
– Да, Лайон?
– Я ничего не обещал.
– Не обещали?
– Нет.
– О, но вы же… вовсе не общаетесь с графиней. С какой стати вам говорить ей…
– Я провожу тебя домой, любовь моя.
– Я не ваша любовь.
– Нет, моя.
– Я, правда, предпочитаю пойти пешком.
– Рон, как ты думаешь, что скажет графиня, когда я сообщу ей, что ее племянница пешком разгуливает по городу, навещая…
– Вы пользуетесь недостойными методами, Лайон. Это печально.
– Я никогда не боролся честно.
Ее пораженный возглас эхом разнесся по кабинету.
– – Я буду ждать вас в холле, мерзкий вы человек. – Кристина хлопнула дверью, демонстрируя свое возмущение.
– Она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд, – заметил Рон. – Она назвала нас англичанами так, словно мы иностранцы. Тебе это понятно?
– Ничего из того, что говорит Кристина, нельзя понять, если не принять во внимание тот факт, что она воспитывалась не здесь, – заметил Лайон, встал и направился к двери. – Наслаждайся бренди, Рон, пока я буду снова воевать.
– Воевать? О чем ты?
– Не о чем, а о ком, Рон. О Кристине, если быть точным.
Смех Рона сопровождал Лайона до самой двери. Кристина стояла у выхода, скрестив руки на груди, и даже не пыталась скрыть свое раздражение,
– Готова, Кристина?
– Нет. Я ненавижу кареты, Лайон. Пожалуйста, позволь мне отправиться домой пешком. Это совсем рядом, всего несколько улиц.
– Конечно, ты ненавидишь кареты, – сказал Лайон голосом, полным веселья. – Как же я не понял этого раньше? – И он взял ее под локоть. Он не столько сопровождал, сколько тащил ее к своему экипажу. Когда они наконец у строились друг против друга, Лайон спросил:
– Может, кареты приводят тебя в такое же смятение, как и седло?
– О нет! Мне просто не нравится такое ограниченное пространство. Оно душит. Вы ведь не собирались говорить графине, что я ушла из дома без разрешения?
– Нет, – признался Лайон. – Ты боишься графиню, Кристина?
– Нет, не боюсь. Но она единственная моя родственница, и я не хочу расстраивать ее.
– Ты родилась во Франции? – спросил Лайон. Наклонившись, он взял ее за руки.
Его голос, его улыбка подбадривали и успокаивали, но Кристину это не ввело в заблуждение. Она понимала, что он хочет застать ее врасплох.
– Когда вы решаете узнать что-то, вы ни за что не отступитесь, да?
– Да, это так, моя дорогая.
– Вы бессовестный. Прекратите улыбаться. Я же оскорбила вас, не правда ли?
– Ты родилась во Франции?
– Да, – солгала она. – Ну, теперь вы довольны? Теперь вы оставите свои бесконечные расспросы?
– Почему тебя так беспокоят вопросы о твоем прошлом?
– Я только пытаюсь защититься от вмешательства в мою личную жизнь.
– Ты жила со своей матерью?
Кристине подумалось, что он словно пес, почуявший мясную косточку и намеревающийся во что бы то ни стало ею завладеть. Пора было удовлетворить его любопытство.
– Очень добрая супружеская чета Саммертонов воспитала меня. Они были англичане, но любили путешествовать. Я объездила весь мир, Лайон. Мистер Саммертон предпочитал говорить по-французски, и этот язык мне более привычен.