– Не сделать ли это сейчас?
Последние слова произнес Кол, незаметно появившийся в дверях. За его спиной стоял Трэвис. Мэри Роуз хотелось сквозь землю провалиться.
– Давайте решать проблемы постепенно, – предложил Адам. – Что сделано, то сделано. Завтра свадьба. Ну что, договорились?
Братья кивнули.
– В наших краях развестись несложно, – подбодрил сестру Кол. – Не забывай об этом во время бракосочетания.
Харрисону мрачный юмор Кола не понравился.
– Нет, так дело не пойдет. Если уж мы женимся, то на всю жизнь. Ты поняла, Мэри Роуз?
Она сбросила его руку со своего плеча и отвернулась.
– Ничего себе предложение! «Ты поняла» должно означать «я хочу, чтобы ты стала моей женой»? Да как ты смеешь так со мной разговаривать, Харрисон Макдональд? Если бы я не сходила с ума от любви, я бы, наверное, тебя пристрелила. Спокойной ночи.
Никто не попытался остановить Мэри Роуз. Она бегом бросилась в свою спальню, но заплакала только после того, как плотно закрыла за собой дверь.
Любовь к Харрисону обернулась для нее неприятной стороной. Она решила не участвовать в брачной церемонии в присутствии судьи. «Нет, сэр, ни за что», – вспомнила она одно из любимых выражений Кола.
Теперь ей стало легче. Она улеглась, но в мозгу у нее все еще звучали слова брата.
«Нет, сэр, ни за что».
18 августа 1869 года
Дорогая мама Роуз,
Трэвис, Дуглас, Кол и я – все мы обрадовались, что твое письмо Адаму получилось таким строгим. С твоим старшим сыном говорить нужно было именно так. Его сумасшедшая идея отправиться за тридевять земель, чтобы заставить Ливонию перестать шантажом удерживать тебя около себя, была, как ты правильно написала, безрассудной.
Кол по-прежнему считает, что из этой ситуации есть выход, и явно не понимает твоего сочувственного отношения к Ливонии. Конечно, Адаму не следует к тебе приезжать, но почему ты не разрешаешь приехать кому-нибудь из нас? Сыновья Ливонии не смогут причинить нам вреда, мама.
Мне бы очень хотелось тебя обнять.
Твоя дочь
Мэри Роуз.
Мэри Роуз явилась на собственную свадьбу с оружием. Судья Бернс не любил, когда в зале суда или на церемонии бракосочетания присутствовали вооруженные люди, и потому настоял, чтобы она вынула из кармана шестизарядный револьвер.
По мнению Мэри Роуз, Бернс был слишком молод для судьи – ему еще не исполнилось пятидесяти. Уже около пятнадцати лет он обладал правом выносить смертные приговоры.
Этот импозантный мужчина был высок и по-юношески строен. Его подсудимые считали, что такие же зеленые очи имел сам князь тьмы. Рогов, однако, у судьи не было. Он отличался густой темно-рыжей шевелюрой. В характере его сочетались ирландская вспыльчивость и практичность англичанина.
С первой же минуты Бернс с Харрисоном прекрасно поладили: дальние родственники судьи жили неподалеку от Кентербери, поэтому он чувствовал, что между ними существует нечто общее.
Отношение новоиспеченного жениха к Белл также смягчило сердце судьи – Харрисон обращался к ней с почтительностью, которая сделала бы честь любому видному государственному деятелю. При этом он был совершенно искренен. Белл помогала растить Мэри Роуз, и потому Харрисон был так же признателен ей, как и братья невесты. Сразу бросалось в глаза, что Белл любит Мэри Роуз, и когда ее попросили поучаствовать в церемонии в качестве подруги невесты и свидетельницы, она растрогалась до слез.
Белл была одета в голубое. Судья Бернс шепнул Харрисону, что за все годы знакомства с нею не видел на ней одежды другого цвета, и даже нижнее белье Белл всегда было голубым.
Белл поднялась наверх, чтобы помочь невесте. Ни ее солидный возраст, ни ее ремесло не ожесточили женщину. Она была очень хороша с ее каштановыми, чуть тронутыми сединой волосами и теплыми карими глазами. Когда «достопримечательность» города вернулась, ведя под руку Мэри Роуз, она прямо-таки сияла. В отличие от нее у невесты был довольно жалкий вид. Впрочем, Харрисону она казалась очаровательной.
– К сожалению, Элеоноры с нами не будет, – сказал Адам. – У нее все еще жар, хотя Дуглас уверяет меня, что сегодня ей немного получше.
– Белл, ты умеешь играть на пианино? – спросил судья.
– Нет, дорогой.
– Я сыграю, – предложила Мэри Роуз.
– Так не пойдет, девочка, – засмеялась Белл. – Тебе надо будет произносить клятву. Джон, почему бы тебе не скомандовать и не окрутить молодых? Здесь что-то жарковато. Ребята, который из вас ее замуж выдает?
Белл вручила Мэри Роуз букетик диких цветов и вложила руку невесты в руку Харрисона.
– Мы все выдаем ее замуж, – сказал Адам судье.
– Ну теперь, похоже, все в порядке.
– Подожди. Судья Бернс, вы на этой неделе кого-нибудь вешали?
– Нет, Мэри Роуз.
– Ну тогда ладно, – вздохнула Мэри Роуз. – Харрисон, ты до сих пор не сделал мне предложения. Представляете, судья?! Он просто сказал мне, что мы поженимся.
Цветы в руке Мэри Роуз дрожали. Она сжала их покрепче и напустила на себя спокойный и уверенный вид.
– Дорогой, тебе надо сделать ей официальное предложение, – произнесла, обращаясь к Харрисону, Белл.
Макдональд повернулся к невесте:
– Ты согласна выйти за меня замуж, Мэри Роуз?
– Нет.
– Это значит согласна.
– Пусть она сама это скажет.
Харрисон снова взглянул на Мэри Роуз:
– Ты любишь меня?
– Да.
– Ты хочешь прожить со мной всю оставшуюся жизнь?
– А ты постараешься держать себя в руках во время твоих припадков?
– Постараюсь.
– Тогда да, я хочу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь.
– Похоже, она согласна, Джон, дорогой, – заключила Белл.
Судья откашлялся, раскрыл свою книгу и принялся читать. Меньше чем через пять минут Харрисон и Мэри Роуз стали мужем и женой. После окончания церемонии Макдональд вздохнул с облегчением. Что же касается Мэри Роуз, то вид у нее был озадаченный. Харрисон осторожно привлек ее к себе и поцеловал.
– Ну вот, теперь ты можешь уезжать, – прошептала она. – Мои братья больше не будут чувствовать себя опозоренными.
– Это не смешно, – возразил Харрисон и поцеловал ее снова, крепко прижав к себе.
Дуглас с Трэвисом прослезились. Кол, однако, выглядел довольным, чем немало удивил Харрисона.
– Ты что, рад всему этому? – спросил он.