– Д-да. Черт, я немного нервничаю.
– Успокойся, это много времени не займет. Ты замужем за Бобби Ломбардом, сыном покойной Труди Ломбард. Правильно?
– Да. Мы женаты почти семь месяцев.
– Ты была хорошо знакома с убитой?
– О да. Я работала на Бобби и его партнера до того, как мы с Бобби поженились. Тогда я и познакомилась с мамой Тру – я так ее называла. То есть, нет, стала называть ее так, когда мы с Бобби поженились.
– И ты поддерживала с ней дружеские отношения.
– Да, так и было. Я все правильно делаю? – добавила Зана шепотом.
– Все прекрасно. Убитая была, согласно твоим предыдущим показаниям, а также показаниям других свидетелей, имеющимся в деле, женщиной с трудным характером.
– Ну… она бывала… наверно, можно сказать, требовательной, но я к этому как-то притерпелась. Я потеряла родную мать, поэтому мама Тру и Бобби – это и была моя семья. – Зана уставилась на стену, пытаясь сдержать слезы. – Теперь нас осталось двое – я и Бобби.
– Из твоих показаний следует, что ты переехала в Коппер-Коув, Техас, в поисках работы. И это произошло вскоре после смерти твоей матери.
– И после того, как я окончила бизнес-колледж. Я хотела начать жизнь сначала. – Ее губы изогнулись в улыбке. – И я нашла моего Бобби.
– Ты никогда не встречалась с убитой и ее сыном до этого момента?
– Нет. Я думаю, это судьба. Знаешь, как это бывает, когда только взглянешь на кого-нибудь и сразу понимаешь: это судьба.
Ева вспомнила о Рорке, о том, как их взгляды впервые встретились на похоронах.
– Да, я знаю.
– Вот у нас с Бобби так было. Дензил… Дензил Истон, партнер Бобби. Так вот, Дензил подшучивал над нами. Он уверял, что всякий раз, как мы говорим друг с другом, у нас изо рта вылетают маленькие сердечки.
– Как славно. Чья это была идея – приехать в Нью-Йорк на Рождество?
– Ну, это придумала мама Тру. Она хотела встретиться с тобой. Она видела тебя по телевизору, когда рассказывали про это дело с клонированием. Она тебя узнала.
– Кто выбрал гостиницу, в которой вы остановились и пребывали на момент ее смерти?
– Она выбрала. Вот как подумаешь… Это просто ужасно, получается, она сама выбрала место своей смерти.
– Это тоже можно назвать иронией судьбы. В момент убийства вы с Бобби находились в комнате на другой стороне коридора, через три двери от комнаты убитой, так?
– Ну… Да, наш номер был по другую сторону коридора. Не помню точно, сколько там было дверей, но вроде бы все правильно.
– И в момент убийства вы с Бобби находились в своей комнате?
– Да. Мы ужинали в ресторане, но мама Тру сказала, что она неважно себя чувствует. А мы выпили бутылку вина, а когда вернулись, мы… – На щеках у Заны появился стыдливый румянец. – Ну, в общем, мы провели всю ночь в своем номере. Утром я пошла к ней, потому что она не отвечала по телефону. Я подумала, может, она заболела или обиделась на нас за то, что мы ушли в город без нее. А потом пришла ты и… ты ее нашла. – Зана опять опустила глаза. Выдавила из себя несколько слезинок, заметила Ева. – Это было ужасно, просто ужасно! Как она лежала там… и кровь… Ты вошла. Я просто не понимаю, как ты это делаешь. Как ты можешь? Женщине быть полицейским… Наверно, это так тяжело!
– Есть и светлые стороны. – Ева открыла дело и перелистала несколько страниц, словно сверяясь с данными. – Вот у меня тут все факты, расписанные по часам. Я тебе прочту последовательность событий с указанием времени под запись, а ты подтвердишь. Хорошо?
Пока Ева читала, Зана озабоченно кусала губу.
– Вроде бы все правильно.
– Отлично! Теперь посмотрим, что еще нам следует уточнить. Кстати, у тебя очень симпатичный пуловерчик.
Зана оглядела себя.
– Спасибо. Мне очень понравился цвет.
– Идет к твоим глазам, верно? У Труди глаза были зеленые. На ней он смотрелся бы не так хорошо.
Зана заморгала.
– Да, наверно.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Фини. Точно по расписанию, отметила Ева. Он держал в руке сотовый телефон, упакованный в пластиковый мешочек для улик. Держал так, чтобы телефончик нельзя было разглядеть как следует.
– Даллас? Можно тебя на минутку?
– Конечно. Пибоди, продолжай вместо меня. Сверь события и время за понедельник после убийства.
Ева встала и подошла к Фини, а Пибоди перехватила у нее мяч и продолжила игру.
– И сколько я должен стоять тут и двигать челюстью? – спросил он еле слышно.
– Посмотри на подозреваемую. – Ева и сама оглянулась через плечо. Потом она взяла Фини под руку и вытянула его из комнаты. – Дадим ей минутку поразмыслить над этим. Ты уверен, что именно эта модель зарегистрирована на имя убитой?
– Абсолютно. Фирма, модель, цвет.
– Отлично. Она разглядела достаточно, чтобы задуматься. Спасибо.
– Я мог бы послать сюда одного из моих парней.
– У тебя более официальный и грозный вид. – Ева сунула руки в карманы. Пусть Зана попотеет еще минуту, решила она. – Ну, как у тебя вчера все прошло? Парадный ужин в выходных костюмах?
– Подговорил одного из моих внуков опрокинуть соусник. Хороший парень, сразу меня понял. – Фини широко ухмыльнулся. – К тому же я сунул ему двадцатку. Дело того стоило. Понимаешь, жена не может долго злиться на ребенка, зато я смог избавиться от костюма. Это был отличный совет, Даллас. Спасибо.
– Всегда рада помочь. – Тут подала сигнал ее рация. – Даллас.
– Бакстер. Свитер так и не нашли, но…
– Она его надела.
– Без балды? Вот наглая сучка! Но мы нашли сумку, духи и косметику. А еще – слушай, тебе это понравится, – раз уж в ордере упоминалась электроника и средства связи, я заставил Трухарта проверить загрузку ее мобильника. Оказывается, она наводила справки о полетах на Бали. Она в листе ожидания под именем Марни Зейн на следующий месяц. Одна. В одну сторону. Из Нью-Йорка, не из Техаса.
– Надо же, как интересно! Я пришлю Пибоди за сумкой и другими вещами. Отличная работа, Бакстер.
– Мы с малышом должны были восполнить провал по слежке.
– Ты загнала ее в угол, Даллас, – заметил Фини, когда Ева отключила связь.
– Я посажу ее за решетку.
Она вернулась в комнату для допроса, придав лицу озабоченное выражение.
– Детектив Пибоди, прошу вас срочно принять кое-какие вещи у детектива Бакстера.
– Слушаюсь! Мы проверили факты по часам за понедельник.