Теперь в них обоих никогда не будет тьмы. Никаких теней, которые застилают свет. Это мой дар им. Их дар мне. А когда все завершится, когда все будет закончено, это станет нашим даром человечеству».
– Он хочет, чтобы о его подвигах узнал весь мир. Артистическая натура! – продолжила Ева. – Хастингс – или, по крайней мере, его работы, – стали для него трамплином. Мы опросим каждого, кто работал с Хастингсом в последний год.
Пибоди вынула ноутбук, ввела команду и получила список.
– На это понадобится время. Малый не шутил, когда говорил, что меняет помощников, как туалетную бумагу. К ним придется добавить служащих, фотомоделей, стилистов и так далее. Хотите начать с помощников?
– Да. Но сначала съездим в компьютерный клуб. Оба раза сведения Надин были переданы оттуда. Это ниточка.
Наступило время ленча. За столиками и в кабинках было полно студентов. Большинство собиралось группами; остальные сидели за компьютерами поодиночке и жевали сандвичи.
Стив Одри сбивался с ног, выполняя заказы на экзотические холодные напитки и кофе. Увидев Еву, он коротко кивнул.
– В летний семестр полдень – это час пик. – Он сунул очередному посетителю что-то пенисто-голубое и вытер руки о передник, завязанный на талии. – Выпьете что-нибудь холодное?
– Я бы не возражала против «Синего пламени», – быстро сказала Пибоди, знавшая нрав своей начальницы.
– Будет сделано. – Он задвигал рычагами. – А что вам, лейтенант?
– Сделайте перерыв.
– Но я заступил только час назад. Я не могу сделать перерыв, пока…
– Сделайте его немедленно.
Стив щелкнул дозатором и схватил стакан.
– Ладно, так и быть. Но только на пять минут, – сказал он, наполняя узкий стакан синей жидкостью, заказанной Пибоди. – Иначе меня уволят.
– Пяти минут хватит. Здесь есть какое-нибудь тихое место?
– Только не в это время дня. – Он обвел взглядом толпу и куда-то показал подбородком: – Займите изолированную кабинку сзади, с правой стороны. Я приду через минуту, как только выполню заказы.
Ева устремилась вперед; Пибоди, прихлебывая «Синее пламя», пошла за ней.
Похоже, студенты собирались в клуб, как на сафари, и приходили, обремененные сумками и рюкзаками. Однако шкафчик Кенби Сулу в Линкольн-центре пустовал. Там не было ни сумки, ни рюкзака. Рядом с телом тоже ничего подобного не нашли.
Ева неторопливо обходила столики и подошла к кабинке одновременно с двумя студентами в ветровках. Ребята плюхнулись в кресла, посмотрели на нее и улыбнулись.
– Вы проиграли. Мы моложе и быстрее.
– А я старше, и у меня есть значок. – Ева вынула его и ослепительно улыбнулась в ответ. – Может быть, заглянуть в ваши рюкзаки, а затем устроить личный досмотр?
Они тут же собрали свои вещи и ушли.
– Действительно быстрые ребята, – заметила Пибоди.
– Да. И сообразительные. Понимают, что я без всякого дурацкого напитка горю синим пламенем.
Пибоди снова отхлебнула из стакана.
– Не верьте названию. Он очень освежает и приводит в хорошее расположение духа. Впрочем, может быть, в этом виноват личный досмотр, который мы с Макнабом устроили друг другу сегодня ночью.
Ева прижала пальцем запульсировавшую на виске жилку.
– Слава богу, что я еще ничего не успела съесть. Иначе меня вырвало бы.
– А я думаю, что регулярный секс – это совсем неплохо. Он держит нас в тонусе.
– Замолчи… Замолчи!
– Ничего не могу поделать. Я счастлива.
– Я могу живо испортить тебе настроение!
Стив со стаканом прохладительного опустился в кресло рядом с Пибоди. Он сосал через соломинку что-то бледно-зеленое.
– О'кей, пять минут у нас есть. – Он закрыл дверь, и наступила относительная тишина. – Ах… отлично, – пробормотал Стив и снова припал к соломинке.
– Что вы знаете о сообщении, переданном отсюда утром?
У него расширились глаза.
– Как, опять?
– Утром здесь были специалисты из ОЭС. Они забрали компьютер и допросили вашего сменщика.
– Я пришел всего час назад, попал с корабля на бал и ничего не слышал. Кого-то снова убили?
Ева вынула фотографию Кенби.
– Узнаете его?
– О господи… Не знаю, может быть… Не уверен. Он бывал у нас?
– Успокойтесь, Стив.
– Ага. Это ужасно. – Он вытер рот тыльной стороной ладони и снова посмотрел на снимок. – Похоже, парнишка бывал здесь. Он актер или что-то в этом роде?
– Что-то в этом роде.
– Вам нужно поговорить с Ширли. Это наша официантка. Она бредит театром и богемой.
– Она здесь?
– Да. Подождите минутку.
Он открыл дверь, выскользнул наружу и убежал. В кабинку вновь ворвался шум.
– У них есть «хворост»! – воскликнула Пибоди и нажала на кнопку заказа, не дав Еве открыть рта. – Я чувствую снижение уровня сахара в крови!
– У тебя еще весь день впереди.
Стив вернулся с высокой тоненькой брюнеткой. Ее волосы были заплетены во множество таких же тоненьких косичек, достигавших талии и соединенных у концов черной лентой. В правом ухе она носила четыре серебряные заклепки; с левого уха свисали три серебряные бусинки, напоминавшие слезы.
Ширли села рядом с Евой и хлопнула в ладоши, звякнув кольцами, украшавшими каждый палец.
– Стиви сказал, что вы коп.
– Стиви угадал. – Ева снова закрыла дверь и положила перед Ширли фотографию. – Вы его знаете?
– Эй, так это же Легконогий! Я так прозвала его, потому что он танцор. Конечно. Он приходит пару раз в неделю. Обычно в перерыв для ленча. Но несколько раз приходил и по уикендам, когда играла музыка. Он здорово танцует. Что он сделал?
– С кем он обычно приходит?
– В основном, со своими театральными. Пару раз приглашал танцевать кого-то из посетительниц, но не одну и ту же. Он нормальный. В том смысле, что никогда не танцевал с другими парнями.
– А его кто-нибудь приглашал?
– Вообще-то нет. Он общается главным образом со знакомыми. И дает чаевые. – Она обменялась взглядами со Стивом. – Обычно студенты – народ прижимистый, но Легконогий никогда не жмется. Похоже, из хорошей семьи. Никогда не видела, чтобы он с кем-то ссорился. От него не было никаких неприятностей.
– Когда он был здесь в последний раз?
– В мою смену? – Ширли поджала губы, выкрашенные белой помадой. – Кажется, в пятницу. Тут играла потрясная холо-группа «Хард Крэш». Все балдели. Точно, Легконогий был здесь в пятницу с однокурсниками из Джульярда. Помнишь, Стиви? Черт побери, когда он заводится, то танцует без передышки. Ты весь вечер смешивал им безалкогольных «Чародеев».