— И как же ты собирался меня встретить?
Он протянул руку. Ева сделала несколько шагов по мраморному полу, и их пальцы переплелись. Рорк нагнулся и нежно поцеловал ее в губы.
— Примерно так, — пробормотал он, по-ирландски растягивая слова. — Для начала.
— Начало хорошее. А что дальше? Он засмеялся.
— Может быть, бокал вина в гостиной?
— Мы с тобой совершенно одни и пьем вино в гостиной? Просто мечта!
Ликование, прозвучавшее в голосе Евы, заставило его поднять бровь.
— Да, я уверен, что Соммерсет хорошо проводит свой отпуск. С твоей стороны было очень любезно вспомнить об этом.
— Чихать мне на него с высокого дерева! — Она вошла в гостиную, опустилась на старинный диван и нарочно положила ноги на антикварный кофейный столик. — Видишь, что я делаю? Вот ему! Пусть почешется!
— Лейтенант, это просто ребячество.
— Наплевать!
Рорк невольно рассмеялся, взял уже открытую бутылку и наполнил бокалы.
— Ну, раз так… — Он протянул ей бокал и тоже положил ноги на стол. — Как прошел день?
— Сначала ты.
— Тебя интересует куча совещаний, реализация планов приобретения группы Итон и реставрация жилого комплекса во Франкфурте-на-Майне?
— О'кей, с меня хватит. — Ева лениво подняла руку, освобождая место жирному коту Галахаду, и тот гулко шмякнулся на диван рядом с ней.
— Я так и думал. — Рорк играл волосами жены, а она тем временем гладила кота. — Как поживает наш ново испеченный детектив?
— Пибоди? Нормально. Пока что занимается канцелярией. Расчищает старые дела перед тем, как взяться за новое. Я хотела, чтобы она несколько дней посидела за письменным столом. Еще успеет обновить свой значок.
Рорк посмотрел на испачканные кровью брюки Евы.
— Но новое дело ты, кажется, уже приняла.
— Угу. — Она сделала глоток вина, пытаясь смыть неприятный вкус во рту. — Я управилась одна.
— Выходит, помощница тебе нужнее, чем напарник?
— Нет. Может быть. Не знаю. — Она с досадой по жала плечами. — Я же не могу бросить ее на произвол судьбы, верно?
Рорк провел пальцем по ямочке на ее подбородке.
— Ты просто не хочешь ее отпускать.
— С какой стати? Мы уже сработались. Понимаем друг друга с полуслова. Она хороший коп. Я не взяла Пибоди с собой, потому что она уже ушла. Ей предстоит праздничный обед. На этой проклятой работе все планы то и дело летят к чертовой матери. Зачем портить человеку торжество?
Рорк поцеловал ее в щеку.
— Очень мило с твоей стороны.
— Ничего подобного. — Ева понурилась. — Просто это было легче, чем слышать ее ругань и нытье. Мол, нее заказан столик, зря пропадет платье и так далее. Я все расскажу ей завтра.
— А мне?
— Именно это я и собиралась сделать. — Она посмотрела на мужа и фыркнула. — Думаю, я могла бы тебя использовать.
— Ты знаешь, как я люблю, когда меня используют. — Ладонь Рорка поглаживала ее бедро.
Ева поставила бокал и сняла Галахада, растянувшегося на ее коленях.
— Раз так, пойдем со мной, дружок. Сейчас я тебя использую.
— Звучит… многообещающе.
Когда Ева остановилась посреди лестницы, шедший следом Рорк поднял бровь. — Что?
— Мне пришла в голову одна мысль. Помнишь, как Соммерсет упал с этой лестницы?
— Не забуду до самой смерти.
— Да. Мне тоже очень жаль, что он сломал себе шейку бедра и что это помешало ему вовремя отправиться отсюда к чертовой матери.
— Милая Ева, ты слишком чувствительна. Не стоит так переживать из-за чужих несчастий.
— Ха-ха… Ему сильно не повезло. Я имею в виду лестницу. Знаешь, я теперь ее боюсь. Мне кажется, если не преодолеть в себе этот комплекс, один из нас рано или поздно последует примеру Соммерсета.
— И как ты собираешься?..
Закончить вопрос Рорк не успел. Горячие губы Евы прильнули к его рту, руки потянулись к пряжке ремня, и он с трудом вспомнил, о чем шла речь.
— Ты нашла способ борьбы с невезением? — выдавил он, затем прижал Еву спиной к стене и начал стаскивать с нее жакет.
— Если мы не упадем и не убьемся, то снимем проклятие… Ты очень любишь этот костюм?
— У меня есть другие.
Ева засмеялась, сняла с него пиджак и поцеловала в шею. Рорк расстегнул ее портупею, и тяжелый револьвер с грохотом покатился по ступенькам. За ним последовали наручники, сотовый телефон, галстук из шелка-сырца и один ботинок. Рорк прижал полуодетую Еву к стене. Ее ногти вонзились в его спину; затем ладони Евы спустились ниже и стиснули его ягодицы.
— Думаю, это поможет.
Беззвучно рассмеявшись, Рорк положил ее насту пеньки, но удержаться в таком положении было невозможно. Они сползали вниз и снова карабкались наверх. Наконец Ева из последних сил вцепилась в столбик перил и обхватила Рорка ногами. Это был единственный способ, иначе они кубарем скатились бы к подножию лестницы.
Распалившийся Рорк яростно ласкал ее груди. Когда она вздрогнула и, задыхаясь, прошептала его имя, Рорк опустил руку и вновь заставил Еву возбудиться.
Он хотел от жизни многого, но ничто не могло сравниться с его желанием владеть Евой. Чем больше он имел, тем большего желал. Этот цикл нежности, вожделения и страсти мог продолжаться бесконечно. Рорк знал: пока у него есть Ева, ему ничто не страшно. Он справится со всем — и с прошлым, и с будущим…
— Держись! — Рорк обхватил ее бедра и приподнял их. — Держись, — повторил он и вонзился в нее.
Это был миг такого ослепительного блаженства, что Ева едва не разжала пальцы. Ей казалось, что еще не много — и у нее остановится сердце. Ошеломленная, Ева открыла глаза, посмотрела в глаза Рорка и поняла, что он забыл обо всем на свете. Они слились друг с другом, как два куска расплавленной стали.
Она собралась с силами и вновь вцепилась в деревянный столбик.
Они распростерлись на ступеньках, чувствуя себя так, словно пережили землетрясение. Еве казалось, что земля еще подрагивает.
На ней был один ботинок, вывернутые наизнанку брюки висели на лодыжке. Ева знала, что выглядит смешно, но у нее не было ни сил, ни желания думать об этом.
— Кажется, проклятие мы сняли, — пробормотала она.
— Надеюсь на это от всей души. Потому что в данный момент сил на вторую попытку у меня нет.
— Я стерла себе всю спину.
— Извини. — Рорк скатился с нее, сел и пригладил волосы. — Это было… не знаю, как сказать. Незабываемо. Да, незабываемо.