— А, чтоб тебе! — процедил Сэм сквозь зубы, бросился за Майей, схватил ее за руку и развернул так резко, что их тела столкнулись.
— В этом не было ничего беспечного, — раздельно повторил он. — Ничего случайного и необдуманного.
— По-твоему, это справедливо? — Ее досада перерастала в настоящее раздражение. — Это честно? Уезжаешь когда захочешь и приезжаешь тоже. А раз уж ты здесь, почему бы не попробовать раздуть старое пламя, так?
— До сих пор я сдерживался. — Сэм сорвал с себя темные очки и бросил их на землю. В его глазах пылал зеленый огонь. — Все, хватит!
Он набросился на ее рот, дав волю чувствам, которые бушевали в нем после выхода из пещеры. Если ему суждено быть проклятым, то его проклянут за то, что он взял, а не упустил.
Неповторимый вкус ее губ обжигал нервы и затуманивал разум. Его руки напряглись, стиснули ее длинное стройное тело, два сердца бешено застучали в ребра, а потом забились в унисон, как одиннадцать лет назад.
От ее запаха, более пряного и соблазнительного, чем прежде, захватывало дух. Воспоминания о прежней девушке и ощущения от стоявшей перед ним женщины слились и стали единым целым. Майей.
Не отрываясь от ее губ, он пробормотал ее имя. А потом она вырвалась.
Ее дыхание было таким же прерывистым, как и его. Ее глаза были огромными, темными и непроницаемыми. Он ждал потока ругательств, но считал, что дело того стоило.
Однако Майя порывисто шагнула к нему, обняла за шею, прижалась всем телом и страстно ответила на поцелуй.
Ее рот был жадным; тело охватил жар. Он был единственным мужчиной, причинившим ей боль, и единственным мужчиной, который подарил ей настоящее наслаждение. И то и другое ранило, и все же она соглашалась на это.
Майя злила его, вызывала его гнев с одной тайной целью. Чего бы это ни стоило, она должна была знать.
Она помнила его вкус, помнила чувства, которые испытывала в тот момент, когда его руки скользили от ее талии вверх и вцеплялись в ее волосы. Теперь она снова ощущала все это… и что-то новое.
Он слегка прикусил ее нижнюю губу, а потом провел по ней языком, утешая и соблазняя одновременно. Майя немного повернула голову, давая ему возможность закончить ободок вокруг этого источника желания.
Кто- то из них вздрогнул. Майя не знала точно, кто именно, но этого хватило, чтобы вспомнить: неверный шаг ведет к падению. Которое будет долгим.
Она отстранилась, а потом сделала шаг назад, дрожа от полноты чувств, вызванной соединением губ.
Теперь она знала. Сэм оставался единственным, кто мог разделить с ней страсть.
Когда Логан заговорил, его голос был хриплым и неровным.
— Это кое-что доказывает.
Поцелуй подействовал на него так же сильно, как и на нее. Это утешало.
— Что доказывает, Сэм? Что нас по-прежнему влечет друг к другу? — Майя махнула рукой, и на ее ладони заплясали два язычка прозрачного голубого пламени. — Огонь зажечь легко. — Она сжала пальцы, раскрыла их снова, и ладонь оказалась пустой. — И погасить тоже.
— Не так уж легко. — Он взял ее за руку, ощутил прилив энергии и понял, что она почувствовала то же самое. — Не так уж легко, Майя.
— Физическое желание почти ничего не значит. — Она убрала руку и посмотрела на пещеру. — Грустно вспоминать, как много мы когда-то ждали друг от друга и от самих себя.
— Ты не веришь, что все можно начать сначала? — Сэм притронулся к ее волосам. — Мы оба изменились. Почему бы нам не попробовать снова узнать друг друга?
— Ты просто хочешь лечь со мной в постель.
— О да. Это само собой.
Она засмеялась, удивив его и себя.
— Еще один честный ответ. Скоро я лишусь дара речи.
— В конце концов, я соблазню тебя, но…
— Слишком сильно сказано, — возразила она. — Я больше не пугливая девочка. Если я решу снова спать с тобой, то сделаю это.
Он шумно выдохнул.
— Ну что ж… Если до этого дойдет, вся гостиница будет в нашем распоряжении.
— В том-то и дело, что «если», — спокойно ответила она. — Если до этого дойдет, я тебе сообщу.
— Буду ждать. — Стараясь успокоиться, он нагнулся и поднял с земли очки. — Я хотел сказать, что когда, в конце концов, соблазню тебя, то сначала угощу хорошим обедом.
— Я не собираюсь встречаться с тобой. — Она повернулась и направилась к дороге. Сэм шел с ней рядом.
— Вкусная еда и хорошая беседа помогут нам понять, кем мы стали. Если ты не хочешь называть это свиданием, можно назвать нашу встречу совещанием двух крупнейших бизнесменов острова.
— Слова ничего не меняют. — Она остановилась у машины. — Я подумаю.
— Хорошо. — Он загородил дверь, не давая ей залезть внутрь. — Майя…
«Останься со мной, — хотелось ему сказать. — Я стосковался по тебе».
— Что?
Логан покачал головой и сделал шаг в сторону.
— Счастливого пути.
Майя поехала прямо домой и надела садовые рукавицы, строго запретив себе думать о случившемся. Возле двери ее ждала большая черная кошка по имени Исида. Замурлыкав, она потерлась о ноги хозяйки.
Майя прошла в теплицу и занялась рассадой. Первым делом она поставила ящики на солнце, чтобы помочь молодым побегам быстрее набраться сил.
Потом она взяла инструменты и начала перекапывать грунт.
Нарциссы уже расцвели; воздух наполнял запах гиацинтов. Теплую погоду почувствовали и тюльпаны, уже показавшие из зеленых листьев свои яркие бутоны. Майя представила себе, как эти цветы будут выглядеть во всем блеске, и улыбнулась.
Копаясь в земле, она призналась себе, что сама спровоцировала Сэма. Если женщина хоть раз сыграла на струнах мужчины, она уже никогда не забудет, за какую из них нужно дернуть.
Она хотела, чтобы Сэм ее обнял, хотела почувствовать прикосновение его губ.
«Это не преступление, не грех и даже не ошибка, — убеждала она себя. — Я лишь должна была узнать. И узнала».
Их все еще влекло друг к другу. Что ж, в этом не было ничего удивительного. За прошедшие десять лет ни один мужчина не сумел привлечь ее. Одно время она даже думала, что эта часть ее души просто умерла. Но с годами рана зарубцевалась, и она вновь начала ощущать собственную сексуальность.
Мужчины были. Интересные, остроумные, привлекательные. Но никто из них не сумел найти в ней ту потаенную клавишу чувственности, которая заставила бы ее испытать тот же взрыв эмоций.
Она научилась обходиться без этого.
И обходилась. До сих пор.
«А что сейчас?» — думала Майя, пристально изучая зеленую глицинию, отчаянно карабкавшуюся вверх из горшка. Теперь она хотела и верила — должна была верить, — что сумеет получить удовольствие на собственных условиях. И защитить свое сердце.