— Просто я довела дело до конца. Это моя работа…
— Ерунда. — Восхищенный ответом, Кольт поцеловал ее ладонь. — Это не имеет ничего общего с долгом, это имеет отношение к твоей душе. Если у тебя есть тепло в душе, это не значит, что ты плохой полицейский, Тея. Просто ты становишься добрее.
Она знала, к чему это ведет, но не отдернула руку.
— Если я добра к детям, не означает, что я буду добра к тебе.
— Но это так и есть, — пробормотал он. — Я подбираюсь к тебе. — Глядя на нее, он коснулся губами ее запястья. Пульс бился ровно, но быстро. — Я собираюсь продолжать подбираться к тебе.
— Возможно. — Алтея была слишком умна, чтобы продолжать отрицать очевидное. — Но это не означает, что твои старания увенчаются успехом. Я не сплю с каждым мужчиной, который мне нравится.
— Я рад это слышать. Но ты будешь делать гораздо больше, чем спать со мной. — Он усмехнулся и снова поцеловал ее ладонь. — Господи, обожаю, когда ты подкалываешь меня, Тея. Это сводит меня с ума. Я собирался сказать, что, когда мы окажемся в постели, сон будет не главным занятием. Так что, возможно, тебе стоит немного вздремнуть. — Он поднялся, увлекая ее за собой. — Поцелуй меня на ночь и ложись спать.
Кольт не смог сдержать улыбку, заметив удивление в ее глазах. Позже ему стоит похвалить себя за такую стратегию поведения.
— Ты подумала, что я приготовил ужин и составил тебе компанию, чтобы использовать это как трамплин для соблазнения. — Вздохнув, он покачал головой. — Алтея, я ранен. Я почти раздавлен.
Она расхохоталась, дружески похлопав его по руке.
— Знаешь, Белладонна, иногда ты почти нравишься мне. Почти.
— Вот видишь, ты всего в паре шагов от того, чтобы начать сходить по мне с ума. — Он притянул ее ближе, и внезапное напряжение, скрутившее его внутренности, придало фальшивый оттенок его веселому тону. — Если бы я приготовил десерт, ты умоляла бы меня.
Она удивленно посмотрела на него:
— Тут ты проиграл. Каждый знает, что каноли превращают меня в страстную женщину.
— Я непременно это запомню. — Кольт нежно поцеловал ее, глядя, как она улыбается. И почувствовал, как его сердце упало. — Здесь поблизости наверняка есть булочная, где я могу купить итальянскую выпечку.
— Нет. Ты упустил свой шанс. — Алтея уперлась рукой ему в грудь, убеждая себя, что пора заканчивать эту игру, пока она еще в состоянии стоять на ногах. — Спасибо за пасту.
— Конечно. — Но Кольт по-прежнему не сводил с нее глаз, его взгляд сделался проницательным, внимательным, словно он пытался разглядеть самую ее суть за белоснежной кожей. Что-то происходило здесь, вдруг понял он. Что-то сокровенное, к чему он не мог найти доступа. — Есть нечто такое в твоем взгляде…
Ее нервы напряглись до предела.
— Что?
— Не знаю. — Он говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. — Иногда я почти могу разглядеть это. Когда такое происходит, я начинаю думать о том, где ты была. Куда мы идем.
Алтея стала задыхаться. Медленно переведя дух, она ответила:
— Ты идешь домой.
— Да. Сейчас я пойду. Слишком просто, всего лишь сказать тебе, что ты прекрасна, — пробормотал он, словно разговаривая с самим собой. — Ты очень часто слышишь эти слова, и глупо пытаться таким образом повлиять на тебя. Мне следовало бы угомониться, но здесь кроется что-то еще. Я позже к этому вернусь. — Все еще вглядываясь в лицо Алтеи, он притянул ее ближе к себе. — Что в тебе такого, Алтея? Чего я не могу разгадать?
— Ничего. Ты слишком привык гоняться за тенями.
— Нет, у тебя они есть. — Он медленно провел рукой по ее щеке. — А у меня есть проблема.
— Какая проблема?
— Попробовать вот это.
Он коснулся губами ее губ, и от этого прикосновения все ее тело охватила слабость. Это ощущение было не требовательным, не настойчивым, оно было опустошительным. Поцелуй проникал все глубже и глубже, бомбардируя ее эмоциями, против которых у нее не было защиты. Его чувства были свободными и, созревая, изливались на нее, в нее, так что она была окружена и наполнена ими.
Нет спасения, подумала Алтея и услышала свой собственный приглушенный стон отчаяния. Он разрушил ее защиту, которую она воспринимала как нечто незыблемое, само собой разумеющееся и которую теперь не сможет восстановить полностью.
Она могла бы повторять себе снова и снова, что не влюбится в человека, которого едва знала. Но сердце уже смеялось над доводами разума.
Кольт почувствовал, что она все-таки чуточку приоткрыла ему частичку своей души. Здесь были и страсть, и открытие чего-то нового. Для Кольта стало откровением обнаружить, что есть на свете женщина, которая способна перепутать его мысли, раскрыть его сердце и оставить его абсолютно беззащитным.
— Здесь я уступаю. — Он крепко держал ее за плечи, когда она попыталась отпрянуть в сторону. — И уступаю быстро.
— Это уж слишком. — Это было слабой реакцией, но лучшим, что она могла в этот момент придумать.
— Как будто я не знаю.
Ее плечи снова напряглись, это напряжение передалось и ему. Пришлось отступить.
— Раньше я никогда не испытывал ничего подобного. И больше нечего сказать, — откликнулся он, когда она отвернулась.
— Я знаю. Жаль, что это не так. — Она вцепилась в спинку стула, где висела ее наплечная кобура. Символ долга, подумала она, символ контроля и выдержки, того, что она из себя вылепила. — Кольт, мне кажется, что мы оба влезаем глубже, чем нам впоследствии может понравиться.
— Возможно, мы достаточно долго топтались на одном месте.
Она ужасно боялась, что была готова, желала, нет, сгорала от желания утонуть.
— Я не смешиваю личные отношения с работой. Если мы не сможем держать себя в руках, то тебе лучше работать с кем-то другим.
— По-моему, мы неплохо сработались с тобой, — пробормотал он сквозь зубы. — И не надо придумывать нелепостей, лишь бы не говорить открыто о том, что происходит между нами.
— Это лучшее, что я могла сказать. — Она сжала спинку стула так, что костяшки ее пальцев побелели. — И это не отговорка, а причина. Ты хочешь, чтобы я призналась в том, что ты пугаешь меня. Хорошо. Ты меня пугаешь. Это все пугает меня. И я думаю, что тебе не захочется иметь дело с напарницей, которая не может сосредоточиться на деле, потому что ты заставляешь ее волноваться.
— Возможно, я чувствую себя счастливее с такой напарницей, чем с той, которая настолько зациклена на работе, что порой кажется, что она и не человек вовсе.
Теперь она не станет вырываться от него. Будь он проклят, если позволит ей сделать это.
— И не говори мне, что ты не можешь работать на двух уровнях, Тея, или что ты не можешь оставаться достойным полицейским, когда у тебя проблемы в личной жизни.