Они вошли в изуродованный дверной проем. Вместо потолка между этажами зияла дыра. На полу громоздился обрушенный потолок — обгорелый, покрытый слоем пепла. При виде распростертых на полу искореженных, обгоревших манекенов Натали передернуло.
— Им не больно, — заметил Райан, и Она метнула на него затравленный взгляд.
— Не сомневаюсь, вас все происходящее очень забавляет, и все же я просила бы…
— В пожаре нет ничего забавного. Осторожно! Смотрите, куда идете!
Вскоре они добрались до того места, где работал инспектор Пясецки. У разрушенного внутреннего перекрытия стояли проволочная сетка в деревянной раме, небольшая, словно детская, лопатка, несколько стеклянных банок с притертыми крышками, лом, рулетка. У нее на глазах Рай отковырнул кусок обгорелого плинтуса.
— Что вы делаете?
— Свое дело. Натали стиснула зубы:
— Мы с вами по разные стороны баррикад?
— Возможно. — Рай вскинул на нее голову и тут же вернулся к работе. Соскреб шпателем немного пепла. Принюхался, нахмурился и аккуратно ссыпал пепел в банку. — Мисс Флетчер, вы знаете, что такое окисление?
Она нахмурилась, переступила с ноги на ногу:
— Более-менее.
— Окисление — это химическая реакция взаимодействия какого-либо вещества с кислородом. Иногда окисление проходит медленно — например, когда сохнет краска, — а иногда быстро. Для ускорения процесса требуются тепло и свет. На пожаре все происходит быстро. А некоторые вещества дополнительно ускоряют реакцию. — Он еще немного поскреб плинтус, а потом повернулся к ней: — Вот, понюхайте.
Натали неуверенно шагнула к нему и повела носом.
— Что вы чувствуете?
— Дым; влагу… не знаю. Пясецки ссыпал пепел в банку.
— Бензин! — сказал он, не сводя взгляда с ее лица. — Видите ли, жидкость всегда заполняет весь объем; она затекает во все трещины на полу, в самые отдаленные уголки, под плинтусы. Если она там застревает, то не горит…
А теперь посмотрите вон туда!
Натали облизнула губы, внимательно осмотрела кусок пола, тщательно расчищенный от обломков. Она увидела темное пятно, похожее на тень, впечатанную в дерево.
— Да…
— Видите — обугленное пятно, похожее на карту. Сейчас я соскребу немного и скоро смогу сказать, что случилось до и во время пожара.
— По-вашему, кто-то разлил здесь бензин и чиркнул спичкой?
Вместо ответа, Рай вдруг подался вперед и поднял с пола клочок обгорелой ткани.
— Шелк, — сказал он, потерев клочок между пальцами. — Жалко! — Обгорелый кусочек шелка он поместил в контейнер, похожий на жестянку из-под муки. — Иногда поджигатель устраивает факелы узкими полосами, чтобы у огня было больше простора. Кое-что не сгорает… — Он поднял с пола почти идеально сохранившуюся чашечку от кружевного бюстгальтера и, покосившись на Натали, покачал головой. — Даже странно!
Ей снова стало холодно, но не от ветра. Ее терзали страх и гнев.
— Если пожар устроили умышленно, я хочу об этом знать!
Заинтересованный переменой в ее глазах, он присел на корточки. Под незастегнутой защитной курткой она увидела вчерашнюю фланелевую рубашку. Джинсы стали белесыми на коленях. Судя по всему, он с ночи никуда отсюда не уезжал.
— Я пришлю вам отчет. — Рай встал. — А теперь просветите меня. Как выглядел склад сутки назад?
Натали закрыла глаза, но ничего не помогало. Она по-прежнему чувствовала запах разрушения.
— Склад был трехэтажный, площадь — около двухсот квадратных метров. Металлические балконы и внутренние лестницы. На третьем этаже находилась небольшая швейная мастерская. Все наши товары изготавливаются вручную.
— Товар высокого качества?
— Да, в общем, так было задумано. Неподалеку отсюда есть еще фабрика. В основном там все и шьется. На третьем этаже склада стояло двенадцать швейных машин; здесь в основном завершали отделку. Слева от мастерской размещалась комната отдыха с кофейным автоматом, рядом туалеты… На втором этаже полы были не деревянные, а покрытые линолеумом. Там хранилась готовая продукция. На втором этаже я устроила себе небольшой кабинет, хотя мой основной офис в центре города. На нижнем этаже проводили технический контроль, упаковывали и отгружали товар. Через три недели мы должны начать поставки весенней коллекции… — Натали рассеянно шагнула вперед и поскользнулась на обломках. Рай быстро подхватил ее, не дав упасть.
— Осторожнее! — буркнул он.
От неожиданности она на миг прижалась к нему. И ощутила исходящую от него силу. А еще… сострадание? Сейчас ей его так недоставало!
— В здешней мастерской у нас трудились семьдесят человек! Теперь, пока все не наладится, они остались без работы. — Натали круто развернулась к Раю лицом, и он схватил ее за обе руки, не давая упасть. — Значит, склад подожгли!
Сейчас, подумал Рай, она совсем не владеет собой. Вот-вот вспыхнет, как спичка.
— Я еще не закончил расследование.
— Склад подожгли, — повторила она. — И вы подозреваете, что это сделала я! Приехала сюда среди ночи с канистрой бензина…
Ее лицо оказалось совсем близко. Рай удивился. Он даже не замечал, какая она высокая. И даже нелепые защитные сапоги до колена не портят ее красоты.
— Такое представить трудно, — согласился он.
— Но ведь склад не обязательно поджигать самой, — продолжала Натали. — Допустим, я кого-то наняла… Но ведь я точно знала, что склад охраняет ночной сторож… Хотя… что значит какой-то несчастный сторож по сравнению с крупными страховыми выплатами?
Рай не сводил с нее глаз.
— Вот вы мне и объясните, значит это что-нибудь или нет, — не сразу ответил он.
Натали возмущенно вырвалась:
— Нет, инспектор, объясняться будете вы! И, нравится вам это или нет, я буду следить за каждым шагом вашего расследования! За каждым шагом! — Она тряхнула головой. — Я не отстану от вас, пока не получу ответы на все вопросы! — Натали решительно зашагала прочь, забыв о громадных сапогах, только на улице заставила себя успокоиться. Тут она увидела, что к складу подъезжает знакомая машина. Вздохнув с облегчением, она снова поднырнула под заградительную ленту.
— Доналд! — Она протянула обе руки. — Ах, Доналд, что тут случилось…
Взяв ее за руки, Доналд поверх ее плеча посмотрел на склад. Он долго молчал и качал головой.
— Как это могло случиться? Короткое замыкание? Но ведь проводку проверяли два месяца назад!
— Знаю. Мне очень жаль. Столько трудов…
И в самом деле — два года ее жизни и жизни Доналда… И теперь все пошло прахом!
— Все? — Голос его слегка дрожал; рука, сжавшая ее руку, тоже подрагивала. — Все пропало?