Book.

– Что? – выговорил он через силу.

– Ты не знал? – У нее подкашивались ноги. Она отлично знала, что порой очень трудно угадать его истинные чувства. Рорк всегда умел дер­жать себя в руках. Но на сей раз он был непод­дельно поражен. – Ладно, к этому ты не был готов и ничего не подозревал. – Она шагнула к нему. – А к чему ты был готов? Какого вопроса ждал?

– Давай не будем уходить от того, с чего нача­ли. – Он уже взял себя в руки и казался абсолют­но спокойным. – Ты считаешь, что Соммерсет виделся с Томми в день его гибели? Это просто невозможно.

– Почему?

– Да потому, что он рассказал бы мне об этом.

– Ты уверен, что он обо всем тебе рассказыва­ет? – Ева сунула руки в карманы, прошлась по комнате. – Хорошо ли он знал Бреннена?

– Не слишком. А почему ты решила, что он был там?

– Потому что есть видеозапись. – Она замер­ла около его стола. – В полдень Соммерсет во­шел в вестибюль Лакшери Тауэрз. Зашел в лифт. Когда он вышел из здания – неизвестно. Экспертиза установила, что Бреннен умер в четыре пять­десят. Но первая рана была нанесена между две­надцатью пятнадцатью и двенадцатью тридцатью.

Рорк, не зная, чем занять руки, подошел к ба­ру, налил себе бренди и несколько мгновений стоял, вертя стакан в ладонях.

– Я знаю, он тебя раздражает, Ева. Вероятно, ты считаешь его малоприятным человеком. – Ева презрительно хмыкнула, но Рорк не стал обращать на это внимания. – Но неужели ты счита­ешь, что Соммерсет способен на убийство? Что он способен в течение нескольких часов мучить другого человека? – Рорк отхлебнул бренди. – Так вот, лично я абсолютно уверен в том, что Со­ммерсет на это не способен.

Ева покачала головой. Для нее чувства никогда не являлись доказательством.

– В таком случае скажи мне, Рорк, где был твой дворецкий с двенадцати до пяти часов в тот день.

– Об этом ты лучше спроси у него. – Он по­дошел к столу, нажал на кнопку внутренней связи и сказал: – Соммерсет, будь добр, поднимись ко мне в кабинет. Моя жена хочет кое о чем тебя спросить.

– Сейчас буду.

– Этого человека я знаю с детства, – сказал Еве Рорк. – Я многое рассказал тебе о себе – больше, чем кому бы то ни было. Теперь я доверяю тебе его.

У Евы сжалось сердце,

– Я не могу позволить себе ничего личного, когда дело касается работы. Ты не имеешь права просить меня об этом.

– Ты многого не можешь себе позволить, но это дело действительно личное. Личное, – повторил он, подойдя к ней, и кончиками пальцев кос­нулся ее щеки. – Интимное. Мое.

Он отвел руку, и тут дверь открылась. Вошел Соммерсет – как всегда, причесанный, в отутюженном костюме, в начищенных до блеска туф­лях.

– Чем могу служить, лейтенант? – спросил он, едва заметно давая понять, как это слово его коробит.

– Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрз?

Он посмотрел словно сквозь нее, и рот его вы­тянулся в тонкую презрительную линию.

– Это никоим образом не ваше дело.

– Наоборот, это как раз мое дело! Зачем вы виделись с Томасом Бренненом?

– С Томасом Бренненом? Я не виделся с ним с тех пор, как мы покинули Ирландию.

– Тогда зачем вы приходили в Лакшери Тау­эрз?

– Не понимаю, какое отношение одно имеет к другому. Мое личное время… – Он вдруг замолчал и взглянул на Рорка. – Неужели Томми жил в Лакшери Тауэрз?

– Разговаривайте со мной! – Ева встала меж­ду Соммерсетом и Рорком. – Я повторяю вопрос. Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрз?

– Там живет одна моя знакомая. Мы догово­рились позавтракать вместе и сходить на дневное представление.

– Хорошо. – Ева с чувством некоторого об­легчения достала диктофон. – Назовите ее имя.

– Одри. Миссис Моррел.

– Номер квартиры?

– Двенадцать-восемнадцать.

– Миссис Моррел может подтвердить, что вы встретились в полдень и провели день вместе?

Его и без того бледное лицо побледнело еще больше.

– Нет.

– Нет? – переспросила Ева, а Рорк протянул Соммерсету бренди.

– Миссис Моррел не оказалось дома. Я не­много подождал, а потом понял, что она… что ее планы изменились.

– Как долго вы ждали?

– Минут тридцать-сорок. – Он немного по­краснел, по-видимому, от смущения. – Потом я ушел.

– Вышли через вестибюль?

– Естественно.

– На видеозаписях этого нет. Может быть, вы воспользовались другим выходом?

– Нет, тем же самым.

Ева прикусила губу: она ведь кинула ему спа­сательный круг, но он его проигнорировал.

– Хорошо, держитесь своей версии. А что вы делали потом?

– На спектакль я решил не ходить и отправил­ся в парк.

– В парк? Великолепно. – Она оперлась рукой о стол Рорка. – В какой?

– В Централ-парк. Там недавно открылась выставка. Я немного по ней побродил.

– Под дождем?

– Выставка была под тентами.

– А как вы добрались до парка? Каким транс­портом?

– Пешком.

Ева почувствовала, что у нее раскалывается го­лова.

– Несмотря на дождь?

– Да, – ответил он коротко и отхлебнул бренди.

– Может быть, вы с кем-нибудь говорили? Встретили кого-нибудь из знакомых?

– Нет.

– Черт! – Она вздохнула и потерла виски. – А где вы были вчера в полночь?

– Ева…

Она бросила на Рорка убийственный взгляд.

– Я делаю то, что должна делать! Вчера в пол­ночь вы были в «Зеленом Шемроке»?

– Я лежал в кровати и читал.

– В каких отношениях вы были с Шоном Конроем?

Соммерсет отставил бренди и через Евино плечо посмотрел на Рорка.

– Шон Конрой? Был такой паренек в Дубли­не. Он что, умер?

– Некто, назвавший себя представителем Рор­ка, заманил его в один из домов, сдаваемых Рорком, пригвоздил к полу и вспорол ему живот. Он погиб от потери крови. – Ева с удовлетворением отметила, что это известие явно поразило Соммерсета. – Либо вы предоставите мне алиби, ко­торое может быть кем-то подтверждено, либо мне придется допросить вас по всей форме.

– Алиби у меня нет.

– Рекомендую им обзавестись до восьми ча­сов утра. В восемь жду вас в Центральном участке.

Он окинул Еву холодным презрительным взгля­дом.

– Вам доставит удовольствие этот допрос, не так ли, лейтенант?

– Навесить на вас два особо жестоких убийст­ва? О да, этого шанса я ждала всю жизнь! А то, что к полудню все СМИ будут кричать о вашей связи с Рорком – так это только незначительное неудобство. – Она направилась к двери, соеди­нявшей ее комнату с кабинетом.