Информацию на Рэнделла и Мирину продолжали собирать, но, судя по всему, оба были чисты. Этакая счастливая парочка на пороге свадьбы!
Одному Богу известно, как можно быть счастливым на пороге чего бы то ни было, мрачно думала Ева, надевая серый костюм.
А пуговицы так и не хватает! — поняла она, застегивая пиджак. И вспомнила, что пуговица у Рорка, — он хранит ее как талисман. Она была в этом костюме, когда впервые его увидела. И, кстати, тоже на панихиде…
Ладно, в конце концов, можно не застегиваться, решила Ева, быстро провела щеткой по волосам и поспешила прочь — из квартиры и от воспоминаний.
* * *
Когда она приехала, в соборе было уже полно народу. Полицейские в парадной форме оцепили три квартала Пятой авеню. Похоже на почетный караул, подумала Ева. В честь той, кого даже копы уважали… Движение перекрыли, а репортеры выстроились вдоль тротуара, словно демонстранты. После того, как ее остановили в третий раз, Ева прицепила значок на лацкан и до собора добралась уже относительно спокойно.
Церкви ее мало интересовали. Кроме того, в церкви она почему-то начинала испытывать непонятное чувство вины.
В воздухе стоял густой аромат воска и ладана. Некоторые обычаи кажутся древними как мир, подумала Ева, усаживаясь в дальний угол. Она решила не беспокоить сегодня утром никого из семьи Сесили, а просто посмотреть, как будут вести себя присутствующие.
Голос священника гулко звучал под сводами собора, ему эхом отвечала паства. Ева внимательно рассматривала собравшихся. С того места, где она сидела, было хорошо видно семью покойной. Подошел Фини и сел рядом, Ева наклонилась к нему.
— Вон Анжелини, — шепнула она. — Рядом, по-видимому, дочь.
— А справа от нее — жених?
— Скорее всего.
Девушка была худенькой, с золотистыми, как у матери, волосами, в черном платье ниже колен. Ни вуали, ни темных очков, так что видны были припухшие от слез, покрасневшие глаза. Горе, простое неприкрытое горе…
Рядом с ней стоял, поддерживая ее за плечи, Рэнделл Слейд. Лицо почти вызывающе красивое, глаза с тяжелыми веками, крупный нос, резко очерченный подбородок. Он казался довольно массивным, но девушку обнимал бережно и нежно.
Дэвид стоял по другую сторону от Анжелини, отступив чуть назад. Он смотрел прямо перед собой, и лицо его не выражало ничего. Чуть ниже отца и тоже брюнет. Одинокий человек, подумала Ева. Очень одинокий…
Последним в этом ряду был Джордж Хэммет. Позади стояли майор Уитни, его жена и дети.
Ева знала, что и Рорк здесь: заметила его у прохода, рядом с какой-то ослепительной блондинкой. Бросив взгляд в его сторону, Ева увидела, что он сказал что-то своей соседке, и она уткнулась лицом ему в плечо.
Ева почувствовала укол ревности и, разозлившись на себя саму, отвела взгляд. И тут же увидела Си Джея Морса.
— Черт побери, а этот ублюдок как сюда пробрался?!
Фини, будучи добропорядочным католиком, услышав ругательство, поморщился.
— Кто?
— Морс!
Фини обернулся и увидел репортера.
— Здесь столько народу, что его запросто могли принять за дальнего родственника погибшей.
Ева подумала, не выставить ли его вон — просто так, ради удовольствия, — но решила, что шум, который подымется, будет репортеришке только на руку.
— Хрен с ним.
Фини вздрогнул, словно его ущипнули.
— Господи Иисусе, Даллас, ты же в церкви! Имей хоть немного уважения…
Ева взглянула на Мирину, прикрывшую рукой глаза.
— Уважения у меня достаточно, — шепнула она. — Вполне достаточно.
Ева тихонько поднялась и, обойдя Фини, направилась к выходу. Когда он ее нагнал, она уже давала какие-то указания одному из охранников.
— Что-нибудь случилось?
— Просто вышла подышать. — Ей всегда казалось, что в церкви пахнет мертвецами. — И проныру решила-таки проучить, — она обернулась к Фини и усмехнулась. — Велела охранникам его найти. Они конфискуют все записывающие и передающие устройства, которые будут при нем обнаружены. Согласно закону об охране личной жизни.
— Ты его этим только разозлишь.
— Вот и отлично! Он меня давно злит. — Она с облегчением вздохнула и стала рассматривать толпу журналистов на другой стороне улицы. — Никогда не соглашусь, что публика имеет право знать все обо всех. Но эти репортеры хотя бы играют по правилам и выказывают некое уважение к семье покойной.
— Я так понял, что ты внутрь уже не вернешься?
— Мне там больше делать нечего.
— Я думал, ты будешь с Рорком…
— С какой стати?!
Фини молча кивнул и полез в карман за орешками.
— Так вот почему ты бесишься, детка!
— Не понимаю, о чем ты… Кстати, а что это была за блондинка с ним рядом?
— Понятия не имею. Но смотрится неплохо. Хочешь, чтобы я разузнал?
— Заткнись, а? — Она сунула руки в карманы. — Жена Уитни сказала, что после кладбища они соберутся узким кругом у них дома. Мы с тобой тоже приглашены. Как ты думаешь, сколько это еще продлится?
— Не меньше часа.
— Тогда я успею заехать в участок. Встретимся у шефа через два часа.
— Слушаюсь и повинуюсь.
* * *
В узком кругу оказалось человек сто. Подавали закуски и напитки. Анна Уитни, как всегда, безупречная хозяйка, увидев Еву, тотчас поспешила к ней. Говорила она тихо, продолжая вежливо улыбаться.
— Очень рада, что вы пришли, лейтенант. Надеюсь, вы не станете заниматься своими расспросами здесь и сейчас?
— Миссис Уитни, я постараюсь быть насколько возможно тактичной. Но чем скорее я закончу опросы, тем скорее мы найдем убийцу прокурора Тауэрс.
— Ее дети убиты горем! Бедняжка Мирина еле держится на ногах. Было бы гораздо уместнее, если…
— Анна, — майор Уитни положил руку на плечо жены. — Позволь лейтенанту Даллас заняться своими обязанностями.
Анна молча пожала плечами и отошла.
— Вы должны ее извинить: сегодня мы похоронили нашу ближайшую подругу.
— Я понимаю, шеф. И постараюсь занять не много времени.
— Будьте повнимательней к Мирине, Даллас. Она сейчас очень слаба.
— Да, сэр. Может, я поговорю сначала с ней?
— Хорошо. Я позову вас.
Оставшись одна, Ева пошла в холл и сразу же наткнулась на Рорка.
— Мое почтенье, лейтенант!
Она взглянула на два бокала вина в его руках и холодно заметила:
— Я на службе, Рорк.
— Понимаю. Это не вам.