Мира кивнула:
– Значит, обязательно захочет повторения удовольствия.
– Это уже произошло. Два убийства, с разрывом не более недели. Боюсь, он не стерпит и скоро совершит третье.
– Наверное. – Мира невозмутимо прихлебывала чай, словно речь шла о модах последнего весеннего сезона. – Есть ли между двумя убийствами какая-либо связь – кроме автора и метода?
– Секс, – коротко бросила Ева.
– Так… – Мира наклонила голову. – При всем прогрессе технологий, несмотря на потрясающие достижения в генетике, мы по-прежнему не в состоянии контролировать людские достоинства и пороки. Возможно, мы слишком гуманны, чтобы позволить себе вторжение в эти деликатные сферы. Человеческому духу жизненно необходимы страсти. К сожалению, иногда страсти принимают уродливые формы. Секс и насилие – некоторые до сих пор находят это сочетание естественным.
Она встала и отнесла чашки в раковину.
– Хотелось бы узнать об этом человеке побольше, лейтенант. Если вам понадобится его психологический портрет, надеюсь, вы обратитесь ко мне.
– Расследование проводится по пятой категории.
Мира оглянулась.
– Понимаю…
– Но если нам не удастся его сцапать до того, как он нанесет следующий удар, я думаю, что смогу обойти запрет.
– Я к вашим услугам.
– Спасибо.
– И последнее, Ева. Я хочу, чтобы вы поняли: даже у сильных, самостоятельных женщин всегда есть слабые места. Не надо их бояться.
Ева выдержала взгляд психиатра, не опустив глаз.
– Меня ждет работа.
После проверки у Евы дрожали ноги и руки.
Она никак не могла успокоиться и в результате агрессивно повела себя с осведомителем, чуть было не выпустив из рук ниточку по делу о запрещенных психотропных химикатах. В департамент полиции она вернулась не в лучшем расположении духа. Вестей от Фини не было.
Коллеги, зная, как Ева провела день, старались с ней не сталкиваться, так что она целый час проработала в одиночестве, кипя от раздражения.
Уверенная, что день все равно пропал, Ева тем не менее на всякий случай позвонила Рорку. Не застав его, она не удивилась и даже не особенно расстроилась. Она оставила на его автоответчике сообщение с предложением деловой встречи, чем и закончила свой рабочий день.
Необходимо было расслабиться. Ева приняла решение утопить дурное настроение в дешевом спиртном и посредственной музыке «Синей белки» – ночного клуба, где выступала Мевис. Заведению оставался всего шаг – причем совсем коротенький – до притона. Тусклое освещение, сомнительный контингент, дурное обслуживание…
Но именно это Еве сейчас и требовалось.
На входе ее оглушила музыка. Мевис ухитрялась перекрикивать оркестр, вернее, одного испещренного татуировками юнца за синтезатором.
Отклонив предложение какого-то типа в капюшоне угостить ее в кабинетике для курящих, Ева протолкалась к свободному столику, заказала коктейль «Хохотун» и стала наблюдать за Мевис.
Не так уж плохо, решила она, хотя, разумеется, не слишком хорошо. Впрочем, здешние слушатели – не самая изысканная публика.
Все тело Мевис покрывали разноцветные мазки с преобладанием оранжевых, фиолетовых и – в стратегически важных местечках – изумрудных тонов. Под звон браслетов и цепей она извивалась на маленькой сцене, вознесенная над потной людской массой.
Ева заметила, что у края сцены кочует по рукам маленький запечатанный пакетик. Наркотик!
Как только не пытались покончить с этим злом: объявляли ему войну и легализовали, игнорировали и регулировали – все без толку.
Ей даже не пришло в голову ринуться в толпу и арестовать кого-нибудь. Вместо этого она помахала Мевис рукой.
Вокальная часть композиции завершилась.
Мевис спрыгнула со сцены, рассекла толпу и водрузила свой расписной зад на столик Евы.
– Привет, незнакомка!
– Отличная живопись, Мевис. Кто художник?
– Один знакомый. – Она указала дюймовым ногтем на свою левую ягодицу. – Он называет себя Карузо. Видишь подпись? Я для него ходячая реклама, поэтому ничего не плачу за гардеробчик.
Мевис вытаращила глаза, когда официантка поставила перед Евой высокий узкий стакан с пенистой синеватой жижей.
– «Хохотун»?! Слушай, лучше я раздобуду молоток и одним ударом свалю тебя на пол!
– У меня был паршивый денек, – процедила Ева, делая смелый глоток. – Боже, какая дрянь! Когда у них здесь появится совесть?
Мевис обеспокоенно наклонилась к ней.
– Хочешь, чтобы я убралась?
– Нет, все в порядке. – Ева рискнула и сделала еще один глоток. – Захотелось взглянуть, как ты тут надрываешься, и выпустить пар. Слушай, а наркотиками ты, часом, не злоупотребляешь?..
– Перестань! – Мевис тряхнула Еву за плечо, не столько обидевшись, сколько испугавшись. – Я чиста, как стеклышко, поняла? Тут, конечно, приторговывают, но все больше по мелочи: успокоительными средствами и прочей детской дребеденью. Знаешь, если тебе обязательно надо кого-нибудь замести, то, сделай милость, заявись лучше в мой выходной.
– Прости, – злясь на саму себя, Ева потерла руками лицо. – Сейчас людям лучше держаться от меня подальше. Ступай пой. Мне нравится тебя слушать.
– Так я и поверила! В общем, если соскучишься, мигни мне – я подберу тебе веселую компанию.
– Спасибо.
Ева откинулась в кресле и закрыла глаза. Как ни странно, в этот раз зазвучала более медленная, вполне удобоваримая мелодия. Если не смотреть вокруг, обстановка могла даже показаться приемлемой.
Ева знала, что в любой момент может купить средство для повышения настроения и увидеть яркий свет и причудливые фигуры, соответствующие музыке. Но сейчас она предпочитала полную темноту перед глазами.
– Как вы оказались в этом гнезде беззакония, лейтенант?!
Ева открыла глаза и увидела Рорка.
«Ну вот уже начинаются галлюцинации», – подумала она.
– Откуда ты взялся?
Рорк уселся напротив. Столик был такой маленький, что они упирались друг в друга коленями.
– Ты забыла, что перед уходом звонила мне и оставила этот адрес?
– Я думала, ты просто позвонишь. Мне нужна деловая встреча, а не собутыльник!
Он посмотрел на ее напиток, принюхался.
– Если будешь лакать этот яд, то не доживешь ни до какой встречи.
– Такое уж это место. Здесь не подают марочных вин и выдержанного виски.
Он дотронулся до ее руки, хотя и знал, что она наверняка ощетинится и отдернет руку.
– Почему бы нам не пойти туда, где есть то и другое?