– Не думаю…
Голос Рорка звучал лениво, доверительно, и это возмущало ее до глубины души. Стоило ей встать с кровати, как он поймал ее за руку, повалил и опять опрокинул на спину.
– Поиграли – и хватит. – Ева старалась говорить благоразумно.
– Не уверен, можно ли назвать случившееся игрой. Слишком сильное переживание. Я с тобой еще не закончил, лейтенант! И думаю, что сейчас…
У него перехватило дыхание: Ева заехала ему локтем в живот. Он и глазом не успел моргнуть, как она вырвалась, оседлала его и придавила острым локтем трахею.
– Заруби себе на носу, дружок: я прихожу и ухожу когда хочу! Так что уймись.
Рорк примирительно поднял ладони, она легкомысленно убрала с его горла локоть – и тут же подверглась нападению.
Ева всегда считала себя сильной, упорной и находчивой. Тем сильнее была ее злость, когда она, обливаясь потом, снова оказалась под ним, прижатая лопатками к кровати.
– Нападение на сотрудника полиции карается тюремным заключением от года до пяти! Причем в камере, Рорк, а не дома, среди мягких подушек.
– Что-то я не вижу твоего значка. О, да на тебе вообще ничего нет! – Он по-приятельски потрепал ее по подбородку. – Не забудь отметить это в рапорте.
«Вот и все достоинство», – мелькнуло в ее голове.
– Я не хочу драться. – Еве понравился собственный голос: спокойный, взывающий к благоразумию. – Просто мне пора.
Но Рорк перешел к действиям, ее глаза расширились, а потом затуманились. Этого следовало ожидать: он с легкостью проник в нее.
– Не смей закрывать глаза! – приказал он хриплым шепотом.
Ева смотрела на него, не в силах противиться нарастающему наслаждению. В этот раз он трудился над ней медленно, достигал невероятной глубины, проникая в ее сокровенное естество.
Дыхание Евы участилось, стало похожим на рыдание. Она видела только его лицо, чувствовала только его неустанное, нестерпимое скольжение у нее внутри. В этот раз оргазм окатил ее как золотой дождь.
Его пальцы переплелись с ее пальцами, губы впились в ее рот. Они застыли, не размыкая тел, а потом Рорк поцеловал ее в макушку.
– Прошу тебя, останься, – прошептал он.
– Хорошо, – только теперь она закрыла глаза. – Хорошо…
…Ночь прошла без сна. Рано утром Ева поплелась в душ, чувствуя не только усталость, а еще и постыдное смятение.
Она никогда не проводила ночи с мужчинами, предпочитая простой, прямолинейный и обезличенный секс. В этот раз она попала к мужчине вечером и только наутро подставила тело под горячие струи душа! Перед этим она час за часом принимала его ласки. Объектами его нападений становились самые сокровенные уголки ее тела, которые она всегда считала неприступными.
Но самое удивительное – Ева ни о чем не жалела! Как ни важно казалось осознать свою ошибку, очиститься и продолжать жить, словно ничего не случилось, она не находила сил, чтобы пожалеть об этом небывалом празднике плоти.
– Тебе идет мокрый вид, лейтенант.
Она обернулась. Рорк вошел в ванную и тоже встал под жесткие струи.
– Мне нужна рубашка!
– Найдем…
Он надавил на какой-то шарик, выпирающий из кафельной стены, и набрал в ладонь прозрачной, тягучей жидкости.
– Что ты делаешь?!
– Мою тебе голову. – Рорк стал втирать шампунь в ее коротко остриженные волосы. – И наслаждаюсь тем, как ты пахнешь у меня под душем. Ты потрясающая женщина, Ева! Мы стоим под душем, мокрые, голые, полумертвые после бурной ночи, а ты по-прежнему смотришь на меня холодными, полными подозрения глазами.
– Ты в самом деле подозрительный тип, Рорк!
– Наверное, это комплимент. – Он наклонил голову и легонько ухватил ее зубами за нижнюю губу. Кабинку заволокло паром, струи колотились по их спинам в ритме ошалевшего сердца. – Признайся, что ты имела в виду, когда говорила «не могу»? Когда я только за тебя принялся?
Ева откинула голову и зажмурилась, чтобы шампунь не ел глаза.
– Я не способна помнить каждое свое слово.
– Уверен, что это – помнишь! – Он выдавил себе в ладонь бледно-зеленого жидкого мыла с сильным запахом леса, не сводя с нее глаз, намылил ей плечи, спину, потом перешел к груди. – Может, ты никогда раньше не испытывала оргазма?
– Еще как испытывала! – Вообще-то прежде она видела в этом всего лишь пробку, вылетающую из бутылки стресса, а не могучий взрыв, уничтожающий накопленное за жизнь напряжение. – Ты себе льстишь, Рорк.
– Вот как? – Неужели она не знает, что своим холодным взглядом, поспешно возводимой оборонительной стеной только бросает ему вызов, которому он не в силах сопротивляться? Видимо, нет. Он слегка потянул ее за мыльные соски и улыбнулся, когда она задышала чаще. – Признаться, я собираюсь польстить себе еще разок…
– Мне некогда! – поспешно сказала Ева, но он уже прижал ее спиной к мокрой кафельной стене. – Это с самого начала было ошибкой. Отпусти!
– Я тебя надолго не задержу. – Подложив ладони ей под ягодицы и оторвав ее от пола, Рорк ощутил неудержимый прилив возбуждения. – Никакой ошибки здесь нет. Я должен был тобой овладеть!
Он дышал, словно после спринтерской дистанции, поражаясь, как сильно хочет ее, как тщетно пытается игнорировать собственную беспомощность, порождаемую этим желанием. Его бесило, что Ева самим фактом своего существования делает его таким слабым.
– Держись за меня! – резко скомандовал он. – Держись же!
Но она и так уже висела на нем, и Рорк едва не проткнул ее насквозь, пригвоздив к стене. Его эрекция была такой могучей, что не помещалась у нее внутри. Ее отчаянные стоны резонировали от стен душа. Еве хотелось ненавидеть его за то, что он превращает ее в жертву ее же собственных разнузданных страстей. Но она цеплялась за него все отчаяннее, с наслаждением отбросив остатки самообладания.
Рорк впал в долгий, какой-то животный экстаз. Ему пришлось упереться рукой в стену, чтобы не упасть, когда ее пятки заскользили по его пояснице вниз. Он уже был зол на Еву: ее близость заставляла его отбросить личину джентльмена и превращала в похотливого зверя.
– Я принесу тебе рубашку, – еле проговорил он и вышел из-под душа, оставив ее съезжать по стене в клубах пара.
Она торопливо одевалась, морщась от прикосновения шелка к воспаленной коже. На столике в спальне уже стоял поднос с кофе.
Экран телевизора бесшумно знакомил с утренними новостями; в левом нижнем углу мелькали цифры биржевых котировок. На мониторе красовалась газета – причем не «Тайме», не один из нью-йоркских таблоидов, а сплошь японские иероглифы.
– Успеешь позавтракать? – спросил Рорк, поднося к губам чашку.
Он не мог уделить должное внимание утренним новостям, так как Ева отвлекала его, одеваясь.