– Она сама их создает, – пробурчала Мегги. – Разве…
– Подожди, – оборвала ее Шаннон, чем вызвала явное ее неудовольствие, – Мегги. Вы имеете все основания быть раздраженной, миссис Конкеннан, – продолжала она, – оскорбленной. Задето ли тут ваше сердце или просто самолюбие, не так важно. Но факт остается фактом: изменить то, что произошло, вы не в силах, как бы ни старались.
Она замолчала, собираясь с духом.
Мегги тоже молчала, хотя было видно: ей хотелось многое сказать. Но самое странное, что не раскрывала рта и миссис Конкеннан. Шаннон заговорила снова:
– Моя роль во всем этом довольно пассивная. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что я в данном случае не причина, а только следствие. Причиной могли быть в какой-то степени вы, миссис Конкеннан, однако это большого значения не имеет.
Лицо Мейв исказилось от злости.
– Вы смеете намекать, что я толкнула вашу мать на прелюбодеяние с моим законным мужем?! Или его к ней?
– Нет. Я ничего об этом не знаю, потому что там не присутствовала. – Мегги не удержалась и фыркнула. Шаннон взглянула на нее с неодобрением и продолжала: – Но моя мать даже перед смертью никого не винила: ни вашего мужа, ни тем более вас. И я тоже хочу сказать: вы здесь абсолютно ни при чем. Хотя некоторые люди могут считать, что поскольку вы не любили своего мужа, то и не имеете права осуждать его за то, что он нашел другую женщину. Что касается меня, я с ними не согласна. Вы имеете все основания для того, чтобы осудить измену. Они не должны были так поступать.
Снова Мегги хотела вмешаться, но Шаннон остановила ее взглядом.
– Да, они поступили дурно, – повторила она. – Как ни посмотри на это: с точки зрения моральной, религиозной, просто бытовой. Вы оставались его женой, и, какие бы ни были между ними отношения, вас нельзя было унижать, предавать. Поэтому я вполне могу понять чувства, которые у вас возникли, когда вы внезапно узнали обо всем. Горечь, гнев, оскорбленное достоинство.
Шаннон перевела дух. Быть может, она бы поставила здесь точку, но миссис Конкеннан, сузив глаза, внимательно слушала, и это подвигло ее на продолжение.
– Перед самой своей смертью моя мать услышала от меня резкие осуждающие слова. С ними она отошла в мир иной. Я этого уже не в силах исправить и весь остаток жизни буду сожалеть о случившемся. Не хочу, чтобы с вами или с кем-то еще произошло похожее. Чтобы вырвавшиеся слова испортили жизнь вам или вашим близким. Я скоро уеду отсюда, но Мегги, Брианна, ваши внуки останутся здесь. С вами.
Она умолкла, испытывая удовлетворение от сказанного. И пускай это было под настроение и, быть может, чуть наигранно, но все равно вполне искренне.
– А теперь извините меня, – спокойно сказала она при всеобщем молчании. – Мне нужно пойти и убить одного человека.
Дернув головой, она зашагала по дорожке к воротам. Она услышала, как за спиной открылась дверца машины.
– Девушка!
Шаннон остановилась, повернулась назад, встретила пристальный взгляд пожилой женщины с высоко поднятой головой.
–Да?
– Я выслушала вас. Вы рассуждаете здраво. – Мейв коротко кивнула в подтверждение своих слов. – Во всяком случае, у вас куда больше разума, чем у человека, чья кровь течет в ваших жилах.
Шаннон наклонила голову.
– Благодарю вас, мэм.
Она продолжила свой путь, в то время как остальные свидетели беседы с нескрываемым изумлением взирали на Мейв, словно у той внезапно выросли за спиной крылья.
– Ну, что, так и будем весь день стоять? – требовательно спросила наконец миссис Конкеннан. – Пошли, Лотти. Я хочу взглянуть на свою внучку. Имею я на это право?
«Ай да я!» – похвалила сама себя Шаннон, ускоряя шаг. Если бы теперь еще уладить отношения с Мерфи, поставить все с головы на ноги, тогда можно было бы считать сегодняшний день необыкновенно удачным.
Она подошла к дому Мерфи с задней стороны и увидела его самого возле загона для овец. Рядом с ним стоял невысокий кривоногий старик с трубкой во рту.
Оба они молчали, но было понятно, что между ними продолжается разговор, хотя и немой.
Потом тот, кто старше, наклонил голову.
– По рукам, Мерфи. Значит, две свиньи.
– Подержите их у себя денек-другой. Идет, мистер Макни?
– Договорились. – Он втолкнул трубку поглубже в рот, повернулся и тут заметил подходившую Шаннон.
– К тебе гости, парень. Мерфи радостно заулыбался.
– Шаннон! Приятно вас видеть снова! Я так…
– Только не принимайтесь опять за ваши штучки! – начала она еще на подходе. – Хватит с меня! Чертов болтун! Вы еще должны объяснить мне…
Старик Макни не все услышал и еще меньше понял, но спросил у Мерфи:
– Это она и есть?
Мерфи в некотором смущении потер подбородок, потом признался:
– Да, она.
– Долго выбирал, парень, но выбрал что надо. Одобряю.
Шаннон, разъяренная, повернулась к старику.
– Если вы тоже поставили на этого идиота, то можете считать, пропали ваши денежки!
– Разве уже ставки сделали? – Старик явно обиделся. – Чего же мне никто не сказал?
Шаннон подавила в себе два желания: стукнуть их обоих, а также расхохотаться во все горло.
Мерфи похлопал ее по руке.
– Одну минуту, дорогая. Извините нас. Вам помочь, мистер Макни, выбрать ягненка по вкусу?
– Сам управлюсь, у тебя сейчас, гляжу, другие заботы.
С удивительным проворством он проскочил в загон, где был встречен тревожным блеянием.
– Пойдемте в дом, – предложил Мерфи.
– Мы останемся здесь.
Она отпрянула, когда он попытался взять ее за руку
– Лучше зайти внутрь, – настойчиво повторил он. – Предпочитаю, чтобы вы не кричали на меня при людях.
У входа в дом он остановился, скинул грязные сапоги и, превратившись в истинного джентльмена, придержал дверь, пока она входила.
– Присядете?
– Нет, чтоб вас черти взяли и держали подольше! Я не хочу у вас сидеть. Он пожал плечами.
– Хорошо. Давайте постоим. Вы чем-то расстроены?
Его мирный тон еще больше разъярил ее.
– Как вы смеете?! – рявкнула она. – Кто вам позволил собирать вашу семью, чтобы глазели на меня? Как будто я одна из ваших лошадей, предназначенных для аукциона!
На его лице можно было прочесть облегчение. Наконец он понял, что ее беспокоит.
– Но ведь это совсем не так, – сказал он сдержанно. – Я просто хотел, чтобы они познакомились с вами. Разве это не естественно?