Book.

Стены гостиной были увешаны полотнами, созданны­ми рукой Леонардо. Одни из них, как показалось Еве, могли являться произведениями некоего доселе неизвестного вида искусства, другие – незаконченными эскизами новых нарядов. Продавленный диван, который Ева оста­вила здесь, переезжая к Рорку, теперь был покрыт мате­рией ярко-розового цвета, которая блестела, как полиро­ванная. Вдобавок к этому диван был завален подушками самых вызывающих цветов, от которых у каждого не под­готовленного к подобному зрелищу начинало рябить в гла­зах. С потолка, выкрашенного в серебряный цвет и распи­санного большими малиновыми звездами, свисали яркие матерчатые ленты, струи бисера, стекляруса и бог знает чего еще.

Оглянувшись вокруг, Ева поняла, что, пробыв здесь полчаса, она рискует сойти с ума, но все это было так по­хоже на ее лучшую подругу!

– Какая ты молодец, что приехала! – Мэвис схватила ее за руки и закружила по комнате. – Ну, и что ты дума­ешь? – спросила она, повернувшись на триста шестьдесят градусов.

– О чем?

– Ты что – дура? О моем новом платье, о чем же еще!

Только тут Ева обратила внимание на то, во что была одета Мэвис. Платьем этот наряд можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он состоял из перекрещиваю­щихся полос материи разного цвета – от фиолетового до ярко-розового, – прикрывавших лишь соски и ягодицы Мэвис. Зато две татуировки на ее плечах представали во всем своем великолепии. На ногах Мэвис была некая разновидность древнеримских сандалий, но ремни, обматы­вающие ноги, доходили почти до самого паха. «Вряд ли солдаты Юлия Цезаря носили такую же обувь, – подумала Ева. – Иначе черта с два бы они покорили половину пла­неты!»

– Это просто… – У нее не было слов. – Просто по­трясающе!

– Правда? Вот и мне кажется, что это – настоящий динамит! Трина сделает мне прическу специально под это платье. А Леонардо – просто гений! Леонардо! – крикну­ла она. – Ева приехала! Ты молодец: приехала в самое подходящее время. Мне хочется выпить, а ты знаешь, что Леонардо у меня – непьющий!

Мэвис продолжала болтать, подталкивая Еву к розово­му дивану. Она не собиралась выпускать ее, прежде чем не услышит все новости.

– А вот и он! – Ее голос стал воркующим, глаза зату­манились. – Спасибо тебе, моя радость!

В комнату вошел Леонардо – гигант с длинными во­лосами, заплетенными в косу, и кожей цвета меди. Опре­делить его национальность не смог бы никто. Было ясно лишь одно: в жилах этого человека смешалась кровь мно­гих рас – от индейской до европейской и негритянской.

– Здравствуй, Даллас! Здравствуй, голубушка! – про­изнес он низким горловым голосом. – Наверняка ты ни­чего не ела, так что я приготовил кое-что перекусить.

– Ну, разве он не прелесть?! – воскликнула Мэвис.

– Прелесть – это не то слово! – откликнулась Ева, наблюдая за тем, как ее подруга хлопочет вокруг меднокожего гиганта. Даже несмотря на толстые подошвы санда­лий, Мэвис не доходила и до половины груди Леонардо. – Не беспокойся, – добавила она, – мой визит не означает для тебя никаких неприятностей.

– Надеюсь! – усмехнулся гигант. – Тем более что я сейчас уезжаю. Это даже здорово, что ты приехала к нам: Мэвис не придется сидеть в одиночестве. Дело в том, что мне нужно съездить по делам.

Мэвис одарила Леонардо взглядом, полным обожания. На самом деле нынешний вечер они собирались провести дома в компании друг друга. Но когда Мэвис сказала Лео­нардо, что к ним едет Ева и что, по всей видимости, у нее какие-то неприятности, он с готовностью согласился дать подругам возможность пообщаться с глазу на глаз. И вот сейчас Мэвис смотрела на своего любимого и думала о том, какой же он у нее замечательный!

– Я ненадолго, – начала было Ева, но Леонардо с Мэвис уже целовались на прощание так, будто в комнате, кроме них, никого нет, поэтому она отвернулась и стала смотреть в окно.

– Не скучайте, голубки мои! – Леонардо одарил жен­щин лучезарной улыбкой и выскользнул за дверь.

– По-моему, у него нет никаких дел, – проронила Ева.

Мэвис стала возражать, но потом усмехнулась, пере­дернула плечами и принялась готовить первую порцию коктейлей.

– Я сказала ему, что нам с тобой надо пошептаться, и он тут же все понял. – Мэвис протянула Еве бокал разме­ром с небольшую цветочную вазу, наполненный жидко­стью изумрудного цвета. – Сначала выпьем, а уж потом поговорим, или сразу расскажешь, что стряслось?

Ева открыла было рот, чтобы запротестовать, но затем снова закрыла его. Как много времени прошло с тех пор, как они с Мэвис вот так сидели за коктейлями!

– Пожалуй, – наконец сказала она, – я буду делать это одновременно.

– Итак… – Мэвис смешала им уже по третьему кок­тейлю, а с чипсами, кукурузными палочками и соленым печеньем было уже давно покончено. – Давай-ка разло­жим все по полочкам. Ты отправилась на встречу с каким-то мерзавцем, с которым Рорк давным-давно имел дела, ничего не сообщив ему об этом, так?

– Я веду полицейское расследование. Это моя ра­бота…

– Ладно-ладно, я просто пытаюсь во всем разобрать­ся. Затем этот мерзавец послал за тобой в погоню еще не­скольких мерзавцев.

– Ну, с ними-то я сумела разобраться!

Мэвис посмотрела на подругу долгим пристальным взглядом, а затем спросила:

– Ты намерена говорить одна или мне тоже будет по­зволено вставить хоть слово?

– Извини, затыкаюсь, – буркнула Ева и налила себе еще один коктейль из шейкера.

– Когда ты вернулась домой, тебя там ожидал букет цветов и записка от главного мерзавца. – Увидев, что Ева снова открыла рот, Мэвис предупреждающим жестом подняла указательный палец с длинным ярко-красным ногтем. – Ты решила, что он сделал это специально, что­бы позлить тебя и спровоцировать Рорка на необдуман­ные действия. Поэтому ты велела Соммерсету уничтожить цветы. Но Рорк все же увидел их и стал выпытывать из те­бя правду, а ты прикидывалась дурочкой и твердила: «Ка­кие такие цветы?»

– Я не говорила «какие такие»! – возмутилась Ева. – Я вообще так никогда не говорю. Возможно, я могла ска­зать: «Это совсем не то, что ты думаешь!»

– Не важно. Ты… Какой есть синоним к слову «врать», но не такой грубый? Ну, скажем, обманывать. Итак, ты стала обманывать Рорка, боясь, что он поедет к тому мерзавцу, раздавит его как клопа и наживет, таким образом, неприятности на свою шею. Так было дело?

Вообще-то Ева обычно сама употребляла слово «врать», но в данный момент не стала заострять на этом внимание.

– Более или менее.

– Так вот, это было очень глупо с твоей стороны.

От удивления Ева вытаращила глаза:

– Глупо? Ты хочешь сказать, что я повела себя глупо?! Так-то ты поддерживаешь меня! Подруга называется!

– Даллас! – Мэвис откинулась на спинку кресла, а за­тем изящно соскользнула на пол. – Ты рассуждала, как баба, и не учла одного: того, что Рорк – настоящий мужик! И, имея с ним дело, об этом никогда нельзя забывать.