Book.

– Я принимаю ваши извинения, капитан, но считаю, что ваш подчиненный заслуживает взыскания.

– Сэр, Ренфру заслуживает хорошего пинка в зад, и я обещаю, что он его получит. Лейтенант, у вас я тоже прошу прощения.

– Не за что, капитан.

– Вот тут я с вами не согласен. Впервые за все это время. Я несу ответственность за свой отдел и за каждо­го, кто находится под моим началом. Майор, большое спасибо за то, что уделили нам время.

Он пошел к двери, но на пороге обернулся.

– Лейтенант, я встречался с сержантом Клуни. При­ходил навестить его в тюрьме, когда выяснились все об­стоятельства дела. По его словам, у вас незапятнанная репутация. Он рад, что именно вы арестовали его. Не знаю, имеет ли это значение для вас, но для него – без­условно.

Хейз вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с Евой, Уитни поднялся.

– Кофе, лейтенант?

– Нет, сэр. Спасибо.

– Садитесь, Даллас.

– Майор, я прошу прощения за грубость и наруше­ние субординации. Мое поведение было…

– Впечатляющим, – перебил ее Уитни. – Не пор­тите это впечатление запоздалыми воспоминаниями о том, что нужно уважать начальство.

Ева поморщилась, пытаясь найти нужные слова.

– Я сознаю, что мне нет прощения.

– Оно и не требуется. Но если бы я его требовал, лейтенант, то первым делом спросил бы вас, долго ли вы спали этой ночью.

– Я не…

– Отвечайте на вопрос.

– Два часа.

– А предыдущей?

– Не… не помню.

– Я просил вас сесть, – напомнил Уитни. – Может быть, отдать приказ?

Ева села.

– Я ни разу не был свидетелем того, как вы снимае­те стружку с полицейских. Только слышал сплетни, – добавил он. – И теперь могу сказать, что вы заслужили свою репутацию. В случае с Клуни и Сто двадцать вось­мым отделом вы все сделали так, как нужно. Но при этом вызвали огонь на себя.

– Я знаю, сэр.

Уитни внимательно посмотрел ей в лицо и понял, что она держится из последних сил.

– Ева, на свете существуют и другие вещи, кроме значка полицейского.

Она удивленно уставилась на него – никогда в жиз­ни Уитни не называл ее по имени.

– Да, сэр, я знаю.

– Как профессионал, да и просто как человек, вы от­носитесь к высшему разряду. У обычных людей это вы­зывает ревность и досаду. Ренфру – классический при­мер.

– Майор, мне нет дела до этого человека.

– Рад слышать… Значит, Кевин Морано признался в совершенных им преступлениях?

– Да, сэр. – Ева хотела встать и доложить, но Уитни жестом велел ей оставаться на месте.

– Пока что я не требую формального отчета. Понял суть из вашей речи. Вы уже получили ордер на арест Люциуса Данвуда?

– Запросила. Надеюсь, он уже лежит у меня в каби­нете.

– Прекрасно. Сообщите, когда он будет у вас в ру­ках. Мы созовем пресс-конференцию, после которой я приказываю вам ехать домой и проспать минимум восемь часов. Можете использовать для этого все, что угодно.

Когда она вышла, Уитни взял дискету и повертел ее в ладони. Дискета отбрасывала солнечные зайчики.

«Безупречная репутация… – думал он. – Исчерпы­вающая характеристика лейтенанта Евы Даллас». Следя за игрой света, он набрал номер начальника управления Тиббла. Нужно было отчитаться перед начальством.

Искушение выбить дверь и ворваться в особняк с целым отрядом до зубов вооруженных копов, облачен­ных в бронежилеты, было слишком велико. Тем более что обстоятельства дела и тяжесть обвинения давали ей такую возможность. Но это вызвало бы грандиозный шум. А значит, было бы совершенно непростительно.

Ева поборола соблазн и подошла к двери. Ее сопро­вождала только Пибоди.

– Все посты готовы?

– Подтверждаю готовность, – прозвучал в наушни­ках голос Фини. – Если он попытается удрать от тебя, мы его возьмем.

– Сообщение принято. – Ева посмотрела на Пибо­ди. – Он не удерет от нас.

– Ни за что!

Ева нажала на звонок и стала считать секунды, по­качиваясь на каблуках. Когда она досчитала до десяти, дверь открыл молодой человек, видимо выполняющий обязанности дворецкого.

– Помните меня? – белозубо улыбнулась ему Ева. – Мне нужно поговорить с мистером Данвудом.

– Да, лейтенант. Входите, пожалуйста. Я сообщу мистеру Данвуду, что вы здесь. Могу я предложить вам слегка подкрепиться, пока вы будете ждать?

– Нет, спасибо, мы сыты.

– Очень хорошо. Пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.

Юноша, казавшийся чинным и чопорным благодаря классическому черному костюму, пошел наверх.

– Если бы Рорк уволил Соммерсета и заменил его кем-нибудь более молодым, со мной наверняка обра­щались бы вежливо. Причем каждый божий день.

– Соммерсет очень славный человек. Просто вы его ненавидите и поэтому пристрастны.

– Кто сказал, что я его ненавижу?

– Тот, кто знает вас лучше всех, мэм.

– Лучше всех я знаю себя сама, – возразила Ева. – И с чего ты взяла, что… Потом напомни, на чем мы ос­тановились, – сказала она, увидев спускающегося в вестибюль Люциуса. – Добрый день, мистер Данвуд.

– Добрый день, лейтенант.

Он тоже был одет в черное. Небольшой грим делал лицо Люциуса мертвенно-бледным. Утром это произве­ло сильное впечатление на его мать, и Люциус не со­мневался, что с копами произойдет то же самое.

– У вас есть новости о моем деде? Я все утро про­вел с матерью, и она… – Он осекся и отвел взгляд, слов­но пытался взять себя в руки. – Мы оба будем благо­дарны за любые новости. За все, что поможет нам легче пережить эту потерю.

– Думаю, тут я могу вам помочь. Кое-кто уже сидит в камере предварительного заключения.

На мгновение в глазах Люциуса мелькнуло удивле­ние, но тут же исчезло.

– Не могу передать, что это для нас значит! Его убий­ца должен как можно скорее предстать перед судом.

– Это будет самый счастливый день в моей жиз­ни. – Ева знала, что не должна давать себе воли, и все-таки поддалась соблазну. – Вообще-то, в убийстве уча­ствовали два человека. Один из них уже арестован, а арест второго неминуем.

– Два? Двое на одного беспомощного старика? – В голосе Люциуса прозвучал гнев. – Я хочу, чтобы они поплатились за это! Получили по заслугам!

– Мы придерживаемся того же мнения. Так что при­ступим. Люциус Данвуд, вы арестованы.

Он невольно отпрянул, и Ева вынула оружие.