— Понятно. — Рорк огляделся. — Я уверен, и гости, и персонал были в восторге от подобного приключения. Из тех, кто не подаст после всего этого на меня в суд, многие будут еще долго делиться впечатлениями с друзьями и родственниками. И поскольку мне предстоит встреча с адвокатами, которых следует подготовить к ряду гражданских исков, что непременно свалятся на мою голову после всех этих событий, может, ты уделишь мне минутку своего времени и введешь меня в курс дела: кто раздолбал повара-робота, почему гости и постояльцы отеля в истерике, а персонал в панике, на кухне разгром и догорает небольшой костер?
— Само собой, я тебе все расскажу. Только нужно подождать Пибоди и Фини, чтобы уж разом все и объяснить.
— Нет уж, полагаю, мне следует знать об этом сейчас. Давай-ка прогуляемся, — с этими словами Рорк взял ее за руку.
— Но у меня нет времени…
— Так найди его!
Рорк провел Еву вдоль здания отеля, через боковые сады, через кафе в патио, через один из залов с бассейном и вошел вместе с ней в частный лифт, одновременно слушая ее рассказ о случившемся.
— Значит, тебя в первую очередь заботило, как бы не задеть чувства Скиннера и не испортить ему репутацию?
— Вообще-то это не сработало, но, да, до определенной степени. Правда, Хэйз сделал нас на раз.
Едва она оказалась в номере, сразу откупорила бутылку воды и жадно сделала несколько глотков. До этого момента она даже не замечала, что от дыма у нее так першило в горле, словно это была выжженная солнцем пустыня.
— Мне следовало это предвидеть. Теперь мы его еще и спугнули, и это тоже моя вина, — удрученно сказала она.
— Ему не выбраться со станции. Как он сможет покинуть Олимпус?
— Нет, не выбраться. Но пока он на свободе, ему может взбрести в голову натворить еще массу бед. Мне нужно взглянуть на карты и планы курорта. Сделаем компьютерный анализ, попробуем вычислить, где он вероятнее всего мог залечь.
— Об этом позабочусь я, у меня быстрее получится, — сказал Рорк, не дав ей возразить. — А тебе лучше принять душ. Ты вся пропахла дымом.
Ева поднесла руку к лицу, принюхалась.
— Да. Пожалуй, ты прав. И раз уж ты так любезен, будь добр, свяжись с Пибоди и Фини, ладно? Нужно скоординировать наши действия.
Спустя час Ева хмуро разглядывала настенные дисплеи и те участки, которые были отмечены компьютером.
— Слишком много мест, где он может спрятаться. Интересно, есть ли у него какой-нибудь запасной транспорт на случай чего-нибудь подобного. Может быть, он дал кому-нибудь взятку, чтобы его незаконно переправили со станции. И уж если ему удастся отсюда выбраться, то он сможет смыться куда угодно.
— Я мог бы помочь Анджело свести эту возможность к минимуму, — сказал Фини. — И при определенном электронном контроле можно отследить и задержать любой транспорт, который только еще собирается отчалить отсюда в течение ближайших суток.
— Верно мыслишь, — одобрительно сказала Ева. — Будь на связи, о'кей?
— Непременно. — И Фини ушел, потряхивая неизменным пакетиком с миндальными орешками.
— Рорк гораздо лучше знает местность, — сказала Ева. — Он покажет мне наиболее вероятные места укрытия. И мы разделимся с Анджело и ее людьми на две команды, чтобы все тщательно прочесать.
— А мне что делать? Координировать ваши действия отсюда? — спросила Пибоди.
— Мне нужно, чтобы ты действовала вместе с доктором Мирой. Убедись, что Скиннер с женой на месте, и сообщи мне, как только Хэйз свяжется с ними. И потом вот еще что…
— Да, сэр! — Пибоди оторвала взгляд от записной книжки.
— Если нам не удастся взять его сегодня ночью, тебе придется выручить меня утром, — замялась Ева.
— Выручить вас?
— У меня тут кое-какие заметки или как их там… — и Ева бросила на колени Пибоди свой портативный компьютер.
— Заметки? — Пибоди в ужасе уставилась на электронное устройство. — Вы имеете в виду свой семинар? О нет, сэр! Гм… Даллас. Я не могу вести семинар вместо вас!
— Можешь просто считать себя дублером, — предложила Ева.
Ева позвала Рорка и вышла из номера, а за спиной у нее раздраженно бурчала Пибоди.
— Интересно, тебе Действительно настолько не хочется проводить завтра этот семинар? — полюбопытствовал Рорк.
— Имею полное право не отвечать на этот вопрос. Я ведь не обязана давать показания против самой себя, — ответила Ева.
Ева несколько раз повела плечами и могла бы поклясться, что ощутила, как из них улетучивается напряжение.
— Иногда ведь все получается, верно?
— А вот об этом лучше спросить у Пибоди завтра утром.
Смеясь, Ева вошла в лифт.
— Пора на охоту!
Они обшарили каждый уголок, причем заглянули даже туда, где должна была работать команда Анджело. Это было нудное, долгое и требующее терпения занятие. Это уж потом Ева будет говорить, что благодаря этой операции смогла основательно ознакомиться с излюбленным проектом Рорка. Все эти отели, казино, театры, рестораны, магазины и разнообразные малые предприятия, жилые и служебные помещения, пляжи и парки. Масштаб его детища, этого созданного им мира, был более впечатляющим, чем она представляла себе раньше.
Но именно этот внушительный масштаб как раз и делал выполнение ее задачи практически невозможной.
Ева сдалась около трех часов утра. Она решила приостановить поиски и отправиться спать.
— Мы найдем его завтра. Ведь его физиономия сейчас красуется на каждом уличном экране. И как только он попытается покинуть свое укрытие, чтобы что-нибудь купить, его сразу схватят. Ведь нужно же ему есть и спать.
— И тебе, кстати, тоже, — заметил Рорк и уже в постели прижал Еву к себе. — Расслабьтесь, лейтенант. Завтра уже скоро наступит.
— Ему далеко не уйти, — пробормотала Ева сонным голосом. — Ему нужно завершить начатое и заслужить похвалу отца. Наследие прошлого. Кровавое наследие прошлого. Я всю жизнь пытаюсь избавиться от того, которое досталось мне.
— Я знаю. — Рорк поцеловал ее макушку, когда она уже погрузилась в дремоту. — И я тоже.
На этот раз, что случалось редко, ему приснились улицы Дублина. И он сам, тщедушный маленький мальчишка, быстроногий и продрогший. И почти всегда голодный.
И стойкое зловоние помойки, и запах дешевого виски, и нудный холодный дождь, который пробирал до костей.
Он увидел, как стоит в грязном переулке и смотрит на своего отца, распростертого на земле. От отца несло смрадом помойки и затхлым запахом виски. И еще от него пахло смертью — кровью и дерьмом человеческого существа, которое оно исторгло из себя в последний момент жизни. У него из шеи торчал нож, а его глаза, уже подернутые синеватой пеленой, были широко распахнуты и словно неотступно смотрели на ребенка, которого он породил.