– Я тоже.

Она рассмеялась – весело, насколько могла.

– У тебя этих «никого» было намного больше.

– А кто считал?

Рорк перевернулся на спину, увлекая ее за собой, и с радостью отметил, что слабость уже прошла. Сила и лов­кость ее движений очень хорошо характеризовали состояние Евы. Она уже не была такой бледной, но ее гла­за были еще подернутыми дымкой опустошенности. Это заставило его пожалеть, что он все-таки не влил в нее транквилизатор.

– Кончай! – Она резким движением отбросила во­лосы назад, и ей почти удалось посмотреть на него сер­дито.

– Кончать в каком смысле?

– Прекрати думать о том, как влить в меня эту жид­кость. – Еве не нужно было видеть веселые искорки в его глазах, чтобы понять всю двусмысленность своих слов.

– Давай попробуем.

– Не могу. Полагаю, что и ты не сможешь. Нет, серьезно: ты не должен все время беспокоиться обо мне. Впрочем, я, кажется, пропустила тот последний день, когда тебя еще можно было приучить к этому, На­верное, ты тогда покупал Солнечную систему или что-то в этом роде.

– Только маленькую, почти необитаемую планету. Она все равно ни на что не годится. Ладно, я воспользу­юсь передышкой, а ты поспи.

– Да, хорошо бы, но я не могу.

– Ева!

– Послушай, я обязательно прихвачу пару часиков позднее. И не тебе об этом говорить: ты сам спал не больше моего.

– Наши моторы работают на разной скорости.

Ева замерла, спустив одну ногу с кровати.

– Что это значит?

– То и значит.

Она нахмурилась, задумавшись.

– Это звучит оскорбительно для меня. Но я не могу понять точно – почему. Когда пойму, я надеру тебе задницу.

– Ну что ж, я подожду. Однако едва ли ты что-ни­будь поймешь, потому что не только не спишь, но и не ешь. Тебе надо что-нибудь бросить в желудок. А что те­бя так рассмешило?

– Ты. Ты такая заботливая жена! – бросила она, когда он уже направлялся в душ.

Рорк замер, ошеломленный,

– Теперь обиделся я.

– Ну и прекрасно. Теперь ты знаешь, как чувствует себя человек в таком положении. Ладно, прикажи при­готовить мне что-нибудь поесть, – крикнула она ему вдогонку. – И пусти воду похолоднее, чтобы успоко­иться.

– Ну, ты у меня дождешься, – пробормотал он и приказал по телефону приготовить для нее суп со спе­циальными протеиновыми добавками.

Ева ела с большим аппетитом и не оставила ни кап­ли на тарелке. Это весьма обрадовало Рорка. Слава бо­гу, ее голова вновь свежа, она одета, пистолет пристег­нут.

– Я поеду в больницу, посмотрю, что мне удастся вытащить из Стайлса.

– Зачем? Ты же уже во всем разобралась.

Ева уставилась на него с немым вопросом во взгля­де, и он пожал плечами.

– Я слишком хорошо знаю тебя, лейтенант. Пока ты ела и приводила себя в порядок, ты уже все прокру­тила в своей головке, и для тебя не осталось никаких загадок.

– Ничего подобного. В этом деле еще масса белых пятен. Мне надо посмотреть еще несколько баз данных и переговорить с Уитни. Кстати, это касается и тебя.

– И что бы это могло быть?

Ева покачала головой.

– Если Стайлс не прояснит мне кое-что, разговор не будет иметь смысла. Я смогу с тобой связаться?

– Весь к твоим услугам! Наверное, я буду занят приготовлением печенья.

Его холодный тон вызвал у нее лишь усмешку.

– У тебя это отлично получится, дорогой. – Ева по­вернулась, чтобы поцеловать его и заметила, что он по­казывает ей язык. – Слушай, парень! Если бы я каждый раз показывала тебе язык, когда делаю это мысленно, то он у меня давно бы уже стелился по земле, – Она ос­тановилась перед дверью и оглянулась. – Но ты великолепен и в гневе!

Пибоди стояла перед входом в главный корпус больницы, съежившись и хлюпая покрасневшим от хо­лода носом.

– Какого черта ты не ждешь внутри? – возмутилась Ева. – На улице настоящий мороз!

– Я хотела перехватить вас. Мы можем поговорить минуту?

Ева внимательно посмотрела Пибоди в лицо.

– Хорошо. Давай пройдемся, чтобы разогнать кровь по жилам.

Она направилась прочь от стеклянных дверей, услы­шав пронзительный вой сирены, говорящий о том, что еще один житель города намерен воспользоваться услугами больницы.

– Это о том, что произошло у Карли… – начала Пибоди.

– Слушай, я была не в себе, а ты оказалась ближай­шей мишенью. Я извиняюсь и сожалею.

– Нет, я не это имею в виду. Я все обдумала. Дайте мне сказать. Вы были с ней так жестоки, потому что вам надо было увидеть ее реакцию. Если она с самого начала знала, что Драко был ее отцом, тогда становит­ся очевидным мотив убийства. Но если бы она узнала об этом только сейчас – после того, как они… ну, вы понимаете, что я имею в виду, у нее могла бы поехать крыша.

Ева проводила взглядом маленький грузовичок, ко­торый проехал мимо.

– Она не знала.

– Я тоже так думаю. Если бы вы не стали так ее прессинговать, у нее было бы время все обдумать и при­думать, как себя вести и что говорить. Мне бы следова­ло понять все это сразу, вместо того чтобы набрасы­ваться на вас.

– Мне надо было ввести тебя в курс моих планов до начала допроса. – Ева покачала головой и поверну­лась. – Нет. До того, как мы вошли в квартиру, у меня еще не было намерения вести беседу в таком ключе.

– Это было невозможно. Я бы тоже не сообразила.

– Для этого не надо соображать.

– Нет, надо. – Пибоди остановилась, ожидая, пока Ева посмотрит ей в лицо. – Если у тебя нет души, то­гда – не надо. Но у вас есть. Мозг может быть безжало­стным оружием, если его не контролирует душа. Это было очень тяжело, но вы сделали это. Хороший поли­цейский на моем месте сразу же понял бы все.

– Я дала тебе слишком мало шансов на это, разо­равшись, как базарная торговка. Мне вообще надо бы уделять тебе больше внимания… Мы что, собираемся обойти весь Нью-Йорк?

– Да нет. Всего лишь прошли пару сотен метров.

– Ладно. Пошли в больницу. Я уже всю задницу от­морозила.

ГЛАВА 20

Они решили сначала навестить Трухарта, и тут Пибоди заявила, что нужно зайти в магазин за подарком.

– Это займет всего пять минут.

– Но мы уже отправляли ему цветы!

Горы вещей и огромные толпы галдящих людей – все это вызывало у Евы тошноту и головокружение. Она предпочла бы встретиться в темном переулке с разъяренным боксером-тяжеловесом, чем зайти хотя бы в один магазин.