Book.

Выйдя из машины, она в раздражении забыла про по­ломку и вновь сильно хлопнула дверцей, которая тут же распахнулась. Пробормотав: «Сукин сын!», как будто во всем был виноват Рорк, Ева пнула дверцу ногой, потом поднатужилась и вставила ее на место.

– Ничего не говори! – предупредила она Пибоди.

Когда они вошли в лифт, Пибоди сложила руки на груди и стала смотреть на табло с мелькающими номерами этажей. Молчать так молчать.

Восьмой этаж оказался просторным помещением с приемной и служебным залом, по которому сновали люди. Приемная была выдержана в темных тонах, на фоне кото­рых красные цветы вдоль окон и вокруг консоли выгляде­ли просто вызывающе яркими. Ева подумала о том, что у Рорка просто пунктик насчет цветов на рабочих местах в любом из его владений.

Едва Ева и Пибоди вышли из лифта, к ним подошел высокий мужчина в строгом черном костюме и с сияющей улыбкой на лице.

– Лейтенант Даллас, Рорк ожидает вас. Не возражаете, если я провожу вас и вашу помощницу?

По инерции Ева чуть не попросила его передать боссу, чтобы тот не совал свой прекрасный нос в ее дела, но сдер­жалась. Ей нужно было поговорить с Ламоном. Если Рорк решил стать между ними связующим звеном, могло потре­боваться слишком много времени и сил, чтобы идти в обход.

Мужчина в черном костюме провел их по коридору в большой конференц-зал. В центре зала располагался ог­ромный стол, представлявший собой толстую, идеально ровную плиту, по периметру которой стояли стулья с мяг­кими сиденьями и спинками. Даже при поверхностном взгляде было заметно, что зал оснащен новейшим оборудованием, что было характерно для всего, к чему Рорк приложил руку или на чем стояло его имя.

За столом лицом к двери сидел один-единственный че­ловек. При виде вошедших он поднялся и самым очарова­тельным образом улыбнулся своей жене:

– Лейтенант, Пибоди, добро пожаловать! Гейтс, благо­дарю вас. – Рорк подождал, когда за Гейтсом закрылась дверь, и жестом показал на стулья: – Прошу садиться. Хо­тите кофе?

– Я не собираюсь сидеть и не хочу твоего дурацкого кофе! – отрезала Ева.

– А я бы хотела кофе, – вклинилась Пибоди, но тут же вздрогнула под испепеляющим взглядом Евы. – С другой стороны…

– Сядь! – приказала Ева. – И молчи.

– Есть, сэр. – Пибоди села и замолчала, но взглянула на Рорка с сочувствием. Затем она изо всех сил постара­лась стать слепой, глухой и невидимой.

– Я тебя просила давать мне разрешение на проезд сюда? – начала Ева. – Я просила тебя приходить и вме­шиваться в мой разговор с Ламоном? Я занимаюсь рассле­дованием, чреватым выходом на федеральный уровень, расследованием, которое федералы хотели бы выдернуть из-под меня… – Она подошла к Рорку и ткнула его паль­цем в плечо: – Я не хочу, чтобы твое имя фигурировало в моих отчетах чаще, чем это необходимо!

– Боже, как я люблю, когда ты ворчишь на меня, – улыбнулся Рорк. – Не останавливайся.

– Это не шутки! Терпеть не могу, когда ты вмешива­ешься в мои дела!

Смешинки исчезли из глаз Рорка, его взгляд стал мрач­ным и напряженным.

– Это мое предприятие – так же как и отель, где вчера погибли люди, – негромко произнес он. – И если выяс­няется, что кто-то из моих сотрудников каким-то образом связан с этим происшествием, то это дело не менее мое, чем твое, лейтенант. Надеюсь, понятно?

– Ты не должен винить себя в том, что произошло.

– Если я скажу то же самое тебе, ты меня послушаешься?

Ева какое-то время молча смотрела на него. Он был прав, как всегда, прав, а она снова повела себя, как дев­чонка.

– Ты допрашивал Ламона? – спросила она наконец, стараясь не терять чувства собственного достоинства.

– Я думал, ты обо мне лучшего мнения. Утром я пере­планировал день, потом распорядился, чтобы тебя пропус­тили, и удостоверился, что Ламон в это время будет в лабо­ратории. Я его еще не вызывал – знал, что сначала тебе понадобится чуть-чуть поругаться со мной.

«Раз он считает меня настолько предсказуемой, – по­думала Ева, – нужно срочно восстановить равенство».

– Пока не пришел Ламон, я, пожалуй, выпью кофе, – заявила она.

Рорк усмехнулся. Проходя мимо Евы, он быстро погла­дил ее по голове.

Ева опустилась на стул и хмуро взглянула на Пибоди:

– Ну, что ты смотришь?

– Нет, ничего, сэр, – Пибоди отвела взгляд.

Она всегда любила смотреть на них, когда они вместе, и считала, что это очень поучительный пример. Правда, иногда их взаимоотношения были похожи на перетягива­ние каната, но надо было видеть, как эти двое смотрят друг на друга, когда они в согласии. Пибоди раньше не пред­ставляла себе, что может существовать такая тесная взаи­мосвязь, такое взаимопереплетение, когда простое при­косновение к волосам являло собой несомненное выраже­ние любви.

Пибоди вздохнула. Поставив перед ней кофе, Рорк по­ложил ей руку на плечо:

– Устала?

Пибоди почувствовала приятный прилив тепла и даже легкого влечения, как это было каждый раз, когда она смотрела на него.

– Тяжелый вечерок, – сказала она и уткнулась в чашку с кофе.

Рорк легонько стиснул ее плечи, что заставило сердце Пибоди пуститься вскачь, и вернулся к Еве.

– Ламон сейчас придет. Мне бы хотелось поприсутствовать при твоей беседе с ним и… – Рорк поднял руку. – И прежде чем ты скажешь мне, что я не должен находиться здесь во время официального допроса, я напоминаю: дело не только в том, что я являюсь работодателем этого чело­века. Просто я знаю его уже несколько лет и лучше увижу, когда он начнет лгать.

Ева постучала пальцами по столу. Ей был очень хорошо знаком этот его взгляд – холодный, загадочный, внима­тельный. Рорк был способен подмечать каждую мелочь не хуже опытного полицейского, съевшего собаку на допро­сах.

– Хорошо, но только наблюдай, не больше того. Не за­давай ему вопросов и не комментируй его ответы, если я не попрошу.

– Согласен. Тебя отпустили в Мэн?

– Мы полетим сразу, как закончим допрос. Ближай­шим рейсом.

– У меня стоит самолет в аэропорту. Берите его.

– Мы полетим рейсовым, – повторила Ева, как только увидела, что Пибоди вскинула голову и в ее глазах вспых­нула надежда, словно у щеночка, который учуял запах ма­теринского молока.

– Не упрямься, – мягко сказал Рорк. – На моем самолете вы доберетесь в два раза быстрее. И еще успеете выло­вить пару лобстеров нам на ужин.

«Жирно будет», – вертелось у Евы на языке, но ее оста­новил стук в дверь.

– Итак, начинаем, – сказал Рорк. – Войдите!

Ламон оказался круглолицым улыбчивым мужчиной с живыми голубыми глазами. На подбородке его красовалась татуировка в виде горящей стрелы, которая появи­лась, видимо, уже после того, как было сделано идентифи­кационное фото. Волосы он тоже отрастил позже, и они спускались витыми локонами к подбородку, придавая лицу подобие ангельского лика. Все это несколько удиви­ло Еву: на фотографии он показался ей весьма консерва­тивным молодым человеком.