Глаза Хойта потемнели, лицо казалось высеченным из камня. Ларкин хотел что-то сказать, но Гленна заставила его замолчать, прижав палец к губам. Она знала, что теперь должен звучать только голос Хойта. Воздух словно загустел, скованный магической силой.
Гленна не могла помочь Хойту со зрительными образами, так как он никогда не описывал ей аптекарский огород. Оставалось лишь сосредоточиться на запахах. Розмарин, лаванда, шалфей.
Хойт повторил заклинание три раза; глаза его еще больше помрачнели, голос звучал все громче и громче. Земля под ногами слегка вздрогнула.
Поднялся ветер, закружил, подул сильнее.
— Восстаньте! Вернитесь. Растите и цветите, дар земли, дар богов. Для земли, для богов. Эйрмид, древняя богиня, покажи нам свою щедрость. Эйрмид из Туата Де Данаан, напои землю. Пусть станет такой, как прежде.
Его лицо было белее мрамора, глаза — словно черный оникс. Магическая сила изливалась из него прямо в вибрирующую землю.
И земля раскрылась.
Гленна услышала судорожный вздох Ларкина, почувствовала, как удары ее сердца гулко отдаются в ушах. Из почвы поднимались растения, разворачивая листья и распуская цветы. Нервное напряжение выплеснулось радостным смехом.
Серебристый шалфей, блестящие иглы розмарина, курчавые коврики тимьяна и ромашки, лавр и рута, нежные стрелки лаванды — все это росло из земли навстречу моросящему дождю.
Огород имел форму кельтского узла — узкие петли дорожек облегчали сбор трав.
Когда ветер стих, а земля перестала вибрировать, Ларкин шумно выдохнул.
— Вот это я понимаю!
— Здорово, Хойт. — Гленна положила руку на плечо Ларкину. — Самая замечательная магия, какую мне только приходилось видеть. Благословенная богами.
Хойт выдернул меч из земли. Сердце, раскрывшееся для магии, теперь саднило, словно кровоподтек.
— Собирай все, что нужно, только поторопись. Мы и так слишком долго находимся вне дома.
Гленна достала боллин [20] и энергично принялась за дело, хотя ей очень хотелось задержаться тут, просто насладиться работой.
Ее окутали ароматы трав. Она не сомневалась: магия, благодаря которой появились эти растения, придаст им особую силу.
Мужчина, прикасавшийся к ней ночью, обнимавший ее утром, обладал властью, о которой она даже не догадывалась. Такое Гленна и представить себе не могла.
— Вот чего мне не хватало в городе, — заметила она. — У меня много растений в горшках, но это не идет ни в какое сравнение с настоящим огородом.
Хойт ничего не ответил. Он просто смотрел на нее: огненные волосы с блестящими капельками дождя, тонкие белые руки, перебирающие зелень травы. Сердце его на мгновение замерло, будто стиснутое невидимой рукой.
Когда Гленна встала с охапкой травы и подняла на него смеющийся взгляд, сердце мага затрепетало и рухнуло куда-то вниз, словно пронзенное стрелой.
Околдованное, подумал Хойт. Она его околдовала. Магия женщины в первую очередь действует на сердце.
— Этого мне достаточно. — Она тряхнула головой, откидывая со лба влажные волосы. — И еще останется, чтобы приготовить на обед вкусный суп.
— Тогда забирай их, и пойдем. Там, на западе, какое-то движение, — Ларкин кивком головы указал на кромку леса. — Пока только наблюдают.
Околдован, оборачиваясь, снова подумал Хойт. Очарованный девушкой, он совсем забыл об осторожности.
— Я насчитал штук шесть, — ровным, спокойным голосом продолжал Ларкин. — Хотя там могут прятаться и другие. Мне кажется, что они хотят заманить нас, надеются, что мы бросимся преследовать их. И тогда другие отрежут нас от дома.
— Мы уже закончили все дела, намеченные на утро, — начал Хойт, но затем умолк. — Хотя… пусть не думают, что это они вынудили нас вернуться в дом. Мойра, — он повысил голос и повернулся к дому, — ты можешь подстрелить одного с такого расстояния?
— Которого?
Удивленный, он пожал плечами.
— Выбери сама. Пусть у них появится пища для размышлений.
Не успел он договорить, как в воздухе мелькнула стрела. Хойт подумал, что ему это показалось, но тут послышался свист второй стрелы. Раздались два крика, слившиеся в один. И четыре тени — вместо шести — бросились под защиту леса.
— Двое — большая пища для размышлений, чем один. — С мрачной улыбкой Мойра вставила в лук еще одну стрелу. — Могу выпустить пару штук в лес. Отгоню тварей подальше.
— Не трать зря стрелы.
К окну подошел Киан и встал за ее спиной. Он выглядел помятым и немного раздраженным. Мойра инстинктивно отстранилась.
— Вовсе не зря. Если попаду в цель.
— Теперь они уйдут. Если бы у них были более серьезные намерения, чем просто досадить нам, они напали бы, пока имели численное превосходство.
Киан прошел мимо Мойры к боковой двери и вышел из дома.
— Рано проснулся? — спросила Гленна.
— Поспишь тут, когда такое творится. Как землетрясение, черт его подери. — Он окинул взглядом огород и повернулся к Хойту. — Твоя работа?
— Нет. — В голосе мага сквозила обида и боль. — Моей матери.
— Послушай, когда в следующий раз соберешься разбивать сад, предупреди меня. А то я боялся, что дом рухнет мне на голову. И скольких вы уничтожили?
— Пятерых. Четырех из них — Мойра. — Ларкин вложил меч в ножны. — Один мой.
Киан оглянулся на окно.
— Маленькая королева набирает очки.
— Мы хотели разведать обстановку, — сказал Ларкин. — И прибраться в конюшне.
— Спасибо.
— Если не возражаешь, я мог бы время от времени выезжать жеребца.
— Я не возражаю, а Владу [21] это пойдет на пользу.
— Владу? — переспросила Гленна.
— Моя маленькая шутка. Если вы успокоились, то я вернусь в постель.
— Мне нужно с тобой поговорить. — Хойт подождал, пока Киан ответит на его взгляд. — Наедине.
— А для этого обязательно мокнуть под дождем?
— Пройдемся.
— Как знаешь. — Киан пожал плечами и улыбнулся Гленне. — Сегодня утром ты такая румяная.
— И мокрая. Хойт, в доме полно сухих укромных уголков.
— Мне нужен свежий воздух.
Все умолкли.
— Он туго соображает. Девушка хочет, чтобы ее поцеловали. Так она будет меньше волноваться, что тебе перережут горло из-за того, что тебе взбрело в голову погулять под дождем.