— С меня хватит, — едва слышным шепотом произнесла Гленна. — Слишком много крови и смерти для одной ночи. — Она уронила дротик на пол и вышла.
— Оставь ее, — махнул рукой Киан, увидев, что Хойт двинулся за ней. — Ради всего святого. Если у тебя есть хоть капля мозгов, ты должен понять, что ей сейчас никто не нужен. И какой драматический уход — ну просто театр!
— Он прав, — вмешалась Мойра. — Как ни тяжело мне это признавать. Ей нужен покой. — Она подняла меч, выбитый у нее из рук. — Слабости, говоришь. — Кивнув, она повернулась к Киану. — Ну, что ж, показывай.
Входя в комнату, Хойт ожидал увидеть Гленну в постели. Он надеялся, что девушка спит, и хотел погрузить ее в еще более глубокий сон и полечить.
Но она в полной темноте стояла у окна.
— Не зажигай свет, — не оборачиваясь, произнесла Гленна. — Киан прав: снаружи есть еще вампиры. Если сосредоточиться, можно их почувствовать. Движутся словно тени — скорее ощущение движения, чем само движение. Думаю, они скоро уйдут. В нору, где прячутся днем.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Я знаю: ты говоришь это, потому что волнуешься за меня. И уже достаточно успокоилась, чтобы не отрывать тебе голову. Я вела себя недостойно — там, наверху. Но мне все равно.
— Ты устала, и я тоже. Я хочу вымыться и лечь спать.
— У тебя есть своя комната. И сюда тебя никто не звал, — продолжила она, не дав ему вставить и слова. Гленна повернулась к нему. Ее бледное лицо светилось в темноте, выделяясь на фоне темной рубашки. — Нет, я не настолько успокоилась. У тебя нет никакого права тут распоряжаться.
— Нет, есть. Любовь дала мне это право. Но и без нее мужчина должен защищать женщину от…
— Остановись. — Она подняла руку и выставила вперед ладонь, словно отстраняясь от его слов. — Речь идет не о мужчинах и женщинах. О людях. Секунды, которые ты потратил на мысли обо мне, на заботу обо мне, могли стоить тебе жизни. Мы не вправе так рисковать. Никто. Если ты не веришь, что я… все мы способны себя защитить, то ничего у нас не выйдет.
Справедливость упреков не имела никакого значения, потому что речь шла о нем лично. У него перед глазами еще стояла ужасная картина: набрасывающееся на Гленну чудовище.
— Где бы ты была, не уничтожь я того вампира?
— Это другое. Совсем. — Она подошла ближе, так что он почувствовал ее запах — аромат притираний, которые она наносила на кожу. Очень женственный.
— Все это глупость и пустая трата времени.
— Для меня не глупость. Придется тебе послушать. Одно дело — сражаться бок о бок и защищать товарища. Это важно. Мы должны рассчитывать друг на друга. Но не давать мне сражаться — совсем другое. Ты должен понять и признать разницу.
— Но ведь речь идет о тебе, Гленна. Если я тебя потеряю…
— Хойт. — Она взяла его за руки, словно торопилась успокоить. — Любой из нас может погибнуть. Я пытаюсь осознать этот факт и смириться с ним. Но если ты умрешь, я не буду всю оставшуюся жизнь винить себя в твоей смерти. Не буду.
Она присела на край кровати.
— Сегодня я снова убивала. Я знаю, что чувствуешь, когда лишаешь жизни. Никогда не думала, что буду так использовать свой дар, что возникнет такая необходимость. — Она вытянула руки и принялась разглядывать их. — Но я сделала это ради спасения другого человеческого существа. Воспользуйся я мечом или дротиком, мне было бы легче. Но я обратилась к магии, чтобы убивать.
Гленна подняла голову, и он увидел, что ее глаза полны печали.
— Мой дар всегда был светлым, а теперь у него появилась темная сторона. Мне нужно это принять. А ты не должен мешать мне.
— Я признаю и принимаю твой дар, а также и то, как ты им распоряжаешься. Я думаю, что всем нам будет лучше, если ты сосредоточишься исключительно на магии.
— А грязную работу оставлю тебе? Уйду с передовой, спрячусь от опасности, чтобы мирно помешивать зелье в котелке?
— Дважды за эту ночь я чуть не потерял тебя. Теперь будешь делать то, что я скажу.
На секунду Гленна лишилась дара речи.
— Черта с два! Дважды за эту ночь я смотрела в лицо смерти. И осталась жива.
— Послушай, давай продолжим разговор завтра.
— Ну нет! Ни за что. — Она взмахнула рукой, и дверь ванной захлопнулась перед носом Хойта.
Он резко обернулся — терпение его было на пределе.
— Не демонстрируй мне свою силу.
— А ты не демонстрируй свою мужественность. Ты проявляешь ее не так, как мне хотелось бы. — Почувствовав, что сквозь раздражение пробивается смех, Гленна сбавила тон. — Но подчиняться твоим распоряжениям, Хойт, я тоже не буду — по крайней мере, не больше, чем ты моим. Ты испугался за меня, и я, клянусь, это понимаю, потому что сама боялась. И за тебя, и за всех нас. Но мы должны преодолеть страх.
— Как? — спросил Хойт. — Как это сделать? Такая любовь для меня внове — постоянная потребность в тебе, ужас от осознания того, что я могу потерять тебя. Когда нас призвали на битву со злом, я подумал, что это самое тяжелое испытание. Но ошибся. Любить тебя труднее. Любить и понимать, что могу лишиться тебя.
Всю жизнь, подумала Гленна, она ждала именно такой любви. Впрочем, как и все люди.
— И я никогда не думала, что могу испытывать к кому-нибудь такие глубокие чувства. Для меня все это тоже впервые — тяжело, страшно, непривычно. Мне очень хочется пообещать, что ты меня не потеряешь. Очень. Но я точно знаю: чем сильнее я становлюсь, тем больше у меня шансов остаться в живых. Чем сильнее каждый из нас, тем выше наши шансы выжить. Победить.
Она снова встала.
— Сегодня я смотрела на Кинга — человека, которого успела полюбить. Смотрела на то, что они с ним сделали. Существо, в которое он превратился, жаждало моей крови, оно обрадовалось бы моей смерти. Видеть и осознавать это невыносимо. Кинг был другом. Мы так быстро подружились.
Ее голос задрожал; она отвернулась и подошла к окну, спрятавшись в темноте.
— Даже когда я пыталась спастись, какая-то часть меня видела перед собой того, кем он был прежде. Человека, с которым мы вместе готовили, разговаривали, смеялись. Я не могла применить против него свой дар, не могла себя заставить. Если бы Киан не…
Гленна вновь повернулась к нему и выпрямилась, хрупкая и решительная.
— Все! Со слабостью покончено. Я больше не буду колебаться, ни секунды. Можешь мне поверить.
— Но во время стычки ты крикнула, чтобы я бежал. Не значит ли это, что ты хотела заслонить меня в бою?
Гленна открыла было рот, собираясь возразить, но сдержалась. Потом откашлялась.
— Похоже, так оно и было. Ладно, ладно. Принимаю упрек. Нам обоим нужно следить за собой. У меня появились идеи насчет средства, которое нам поможет. Но прежде чем мы его испробуем, я хочу прояснить еще одну вещь.