– И еще мне не понравилось, когда ты сказала, что мне нужен перерыв, – продолжал Фини. – Как будто я чей-то чертов дедушка и мне надо поспать днем.
– Но ты и вправду чей-то дедушка.
Опять его глаза вспыхнули гневом, но на этот раз во взгляде проскочила искорка веселья.
– Думай, что говоришь, малышка.
– Мне надо было обсудить новую версию с тобой перед брифингом. Нет, надо было, – настойчиво повторила Ева, когда он покачал головой. – Но и ты должен был понять, что я обязательно прокачала бы это с тобой, если бы не было такой спешки. Никого из опергруппы, никого из тех, кто носит жетон, я не уважаю так, как тебя.
Фини пришлось прочистить горло кашлем.
– Взаимно. Я должен сказать еще одну вещь, и мы закроем тему. – Он снова встал. – Не я привел тебя на это место. Ты никогда не была наивным новичком. – Его голос охрип от волнения. – Стоило мне бросить на тебя взгляд, как я увидел хорошего, крепкого копа. В ту самую минуту. Я дал тебе хорошую основу, малышка, я тебя закаливал, я на тебя давил, потому что знал: ты выдержишь. Но не я привел тебя на это место, и когда я так сказал… это было глупо. Ты сама привела себя сюда. И я этим горжусь. Вот и все.
Ева лишь кивнула в ответ. Если бы она расплакалась, смутились бы они оба.
Фини неуклюже похлопал ее по плечу и вышел, закрыв за собой дверь.
А Еве пришлось постоять, не двигаясь с места, пока она не успокоилась и не убедилась, что держит свои эмоции под контролем. Несколько раз глубоко вздохнув, она повернулась и уже хотела было сесть за стол. Но тут постучали в дверь.
– Что? – Еве захотелось зарычать, и она зарычала, когда в дверях показалась голова Надин. – Пресс-конференция в девять.
– Знаю. С тобой все в порядке?
– Просто персик. Уходи.
Надин как ни в чем не бывало, проскользнула в кабинет и закрыла за собой дверь.
– Я пришла недавно и… скажем так, невольно подслушала довольно горячий обмен репликами. Репортер во мне боролся с благовоспитанной дамой. Это был ожесточенный бой, он шел несколько минут. В конце концов я с достоинством удалилась и выждала, пока горизонт не очистился. Поэтому спрашиваю еще раз: с тобой все в порядке?
– Это был частный разговор.
– Не стоит вести частные разговоры на повышенных тонах в общественном месте.
«Верно подмечено», – вынуждена была признать Ева.
– Я в порядке. Мы в порядке. Просто нам нужно было кое-что прояснить.
– Мне пришло в голову, что было бы неплохо сделать репортаж о напряженных отношениях между сотрудниками на рабочем месте и как с этим справляются полицейские.
– Советую держаться от этого подальше, – проворчала Ева. – Целее будешь.
– От данного конкретного случая – безусловно. Такова цена дружбы.
– Если это все…
– Нет, не все, – сказала Надин. – Знаю, ты невысокого мнения о румынской ясновидящей, но…
– Честно говоря, там вроде бы есть рациональное зерно, – призналась Ева. – У тебя есть еще что-то?
– Правда? Надеюсь, ты меня просветишь по полной программе. И да, возможно, у меня еще кое-что есть.
Надин сумела поместить одно бедро, стянутое узкой юбкой цвета малинового варенья, на край Евиного стола.
– Боливия, – начала она. – Мы просматривали иллюстрированные журналы. Ты не поверишь, сколько рациональных зерен можно найти на этом поле, хотя вы, копы, его презираете.
– По-моему, иллюстрированные журналы представляют собой угрозу обществу.
– Не случайно иллюстрированные журналы считаются классикой жанра. Мы нашли интересную историю о венецианском мавре.
– Венецианском? – удивилась Ева. – Насколько я помню, Венеция находится в Италии.
– Да нет, венецианский мавр – это Отелло. Шекспир. И Верди. Отелло – это был такой черный мужик, важная шишка. Женился на роскошной белой женщине. В те времена смешение рас не приветствовалось. Хотя черт их знает, когда они были – те времена.
– Девять лет назад?
– Нет. – Надин засмеялась. – Тут счет идет на столетия. Короче, Отелло становится жертвой манипуляций другого парня, а тот ему внушает, что жена его рогами наградила. Отелло ее душит. А потом еще долго поет над ее хладным трупом.
– Что-то я не пойму, о чем ты толкуешь, Надин.
– Пока только рассказываю сюжет, чтобы ты представляла. В оперном театре был большой костюмированный бал…
– В оперном театре? – насторожилась Ева.
– Да. – Надин настороженно прищурилась. – Для тебя это что-то значит?
– Продолжай.
– В Ла-Пасе одна женщина утверждала, что на нее напал какой-то тип в костюме Отелло. Черная маска, широкий плащ, перчатки. Она заявила, что он пытался ее утащить, изнасиловать. Поскольку на ней не было ни царапины, а свидетели, видевшие их обоих ранее в тот же вечер, настаивали, что болтала она с мужчиной в костюме Отелло вполне дружелюбно, а в момент подачи заявления была пьяна как скунс, полиция отмахнулась от ее слов. Но журналы раздули эту историю. Тридцать один год, темно-каштановые волосы, а предполагаемый инцидент имел место между обнаружением второго и третьего тела. Что, если Жених решил украсть еще одну невесту? Что, если венецианский мавр искал свою Дездемону?
Надин поудобнее устроилась на столе.
– Не исключено, что в ее словах есть доля правды. Она заявила, что парень прекрасно говорил по-испански, но с американским акцентом. Свободно рассуждал о музыке и литературе, явно много путешествовал. Мы провели углубленное исследование и выяснили, что она была нанята для развлечения посетителей, и не она одна: среди гостей циркулировали несколько таких девушек.
– Лицензированная компаньонка? – Ева скептически поджала губы. – Он никогда не интересовался профессионалками. Не вписывается в психологический портрет.
– На таких мероприятиях лицензированные компаньонки себя не афишируют. На ней же не написано, что она проститутка! Они служат только для оживляжа.
– Ладно, допустим, он не распознал в ней профессионалку.
– Вот именно, – кивнула Надин. – И ты можешь вообразить, что было дальше. Она почуяла деньги и подыграла ему. Он предложил выйти подышать воздухом, и она с ним вышла. Потом он пригласил ее прокатиться на машине, а вот уж на это она согласиться не могла, иначе потеряла бы плату за вечер. Как бы то ни было, она утверждает, что почувствовала себя плохо: ее развезло, голова закружилась. Да, она утверждает, что не пила, хотя врет, конечно. Но я готова пари держать, что она свою меру знает и не зарывается, когда работает. Они ошиблись: она была накачана наркотой, а они решили, что она пьяна как скунс.
– Возможно, – согласилась Ева. – Да, это вполне правдоподобно.