– Лейтенант! – Трухарт откашлялся. Ева прямо-таки видела, как он борется с желанием поднять руку, словно школьник. – Мы с детективом Бакстером разработали график перерывов на сон. Я хочу сказать, мы это обсудили по пути сюда, когда оповестили родственников. С вашего разрешения мы попросили бы нас не сменять. Мы будем работать двадцать четыре часа.
– Если понадобятся новые силы, – заговорил Бакстер, – ты их получишь. Но мы не хотим сменяться. Как насчет тебя? – обратился он к Дженкинсону.
– Поспим, когда возьмем его.
– Ладно, – согласилась Ева. – Попробуем поработать так. Я провела глобальный поиск по увечьям, убийствам и пропавшим без вести, подходящим под описание. Мы еще на первом следствии пришли к выводу, что он и раньше убивал. Практиковался. Я расширила поиск, – повернулась она к Фини, – вышла на глобальный уровень и вернулась на пять лет назад. Получила тысячи результатов. – Ева вынула диск с результатами поиска и перебросила его Фини. – Список слишком велик, надо его обтесать, отсеять лишнее, свести к минимуму. Надо найти тех, кто мог быть делом его рук. Найти его ошибки. Теперь второй пункт, – продолжила она изложение своего плана.
В то время как Ева инструктировала свою опергруппу, выслушивала отчеты и координировала задания, Ариэль Гринфельд очнулась. Она уже дважды приходила в себя раньше, но не успевала осознать, где находится, и вновь погружалась в забытье. Маленькая комнатка со стеклянными стенами и медицинским оборудованием. Что с ней? Она в больнице?
Она пыталась сосредоточиться и разглядеть получше, но перед глазами все расплывалось. Как будто ее глаза, да и мозги, были залиты маслом. Ей казалось, что она слышит музыку: высокие голоса, выводящие трели. Ангелы? Она умерла?
Потом она снова ныряла – проваливалась все глубже и глубже… в небытие.
На этот раз, когда она очнулась, ей показалось, что комната стала гораздо просторнее. Свет был очень яркий, он буквально резал глаза. Ариэль сильно ослабела, ее мутило, как будто она болела уже давно. И опять она подумала: «Больница».
Может, она попала в аварию? Этого Ариэль не помнила. Прислушавшись к себе, она признала, что не ощущает боли. Она приказала себе вспомнить, вспомнить то последнее, что могла вспомнить.
– Свадебный торт, – прошептала Ариэль.
Мистер Гейнс. Свадьба внучки мистера Гейнса. У нее был шанс получить работу, отличную работу. Придумать и испечь свадебный торт, поработать главным кондитером на приеме.
Дом мистера Гейнса – большой, прекрасный старый дом, элегантная гостиная с камином. Тепло и уютно. Да! Она вспомнила. Они встретились на улице, он усадил ее в свою машину и подвез до самого дома, где была назначена встреча с его внучкой. А потом…
Воспоминание ускользало от нее, заволакивалось туманом, но Ариэль усилием воли прогнала туман. Когда туман рассеялся, ее сердце застучало молотом. Чай с печеньем. Чай. С чаем что-то было не так. Было что-то в глазах мистера Гейнса, когда она попыталась встать.
Нет, это не больница… Боже, боже, нет, она не в больнице! Он что-то подложил ей в чай, он увез ее куда-то. Ей надо бежать. Надо бежать отсюда немедленно.
Ариэль попыталась сесть, но ее руки и ноги оставались неподвижными, они были зафиксированы. В панике, едва сдерживая крик, она подтянулась вверх, сколько было сил, и почувствовала, как беспредельный ужас охватывает ее.
Она лежала совершенно голая, привязанная к столу за руки и за ноги. Это был какой-то металлический стол с пропущенными через отверстия в нем веревочными путами, которые впивались ей в кожу, когда она пыталась высвободиться. Ариэль лихорадочно обвела глазами комнату и увидела мониторы, экраны, камеры и столы с металлическими подносами.
А на подносах лежали острые предметы. Ужасные острые инструменты.
Ее затрясло, разум отказывался признавать реальность, отторгал ее. На глазах выступили беспомощные слезы, пока она дергалась и извивалась в бесплодных попытках освободиться.
Женщина в парке. Еще одна женщина похищена. Она же видела новости по телевизору. «Как это ужасно, – подумала тогда Ариэль. – Просто чудовищно». А потом она ушла на работу, и у нее все вылетело из головы. Все это не имеет никакого отношения к ней. Просто еще одно ужасное, чудовищное происшествие. Но это случилось не с ней, а с кем-то еще.
Такие вещи всегда случались с кем-то еще.
До сих пор.
Набрав в грудь побольше воздуха, Ариэль закричала. Она звала на помощь, пока не охрипла. Горло у нее горело, голос был сорван. Но она все равно продолжала кричать.
Кто-то должен услышать, кто-то должен прийти.
Но когда кто-то услышал, когда кто-то пришел, ужас задушил ее почти беззвучные крики, словно безжалостная рука схватила ее за горло.
– Ну вот ты и проснулась, – сказал он и улыбнулся ей.
Ева ввела в компьютер имена из собранного Рорком списка держателей сезонных абонементов в оперу. Первым делом она выделила мужчин в возрасте между шестьюдесятью и восьмьюдесятью годами.
«Если понадобится, мы расширим список, – сказала она себе. – Он мог создать подставную компанию для этой цели, получить абонемент на другое лицо. И вообще, где гарантия, что он раскошелился на сезонный абонемент? – размышляла Ева. – Запросто мог покупать разовые билеты на спектакли, которые ему нравятся. Зачем тратиться сразу на весь сезон?»
Когда на экране вспыхнул укороченный список, Ева начала проверять каждое имя по стандартной процедуре. Прокачала уже две трети списка, когда вышла на цель.
– Вот ты где, – пробормотала Ева. – Вот ты где, засранец. Стюарт Э. Пьерпонт на этот раз, да? А «Э» – сокращение от Эдуарда в какой-то разновидности. Интересно было бы знать, кем тебе приходится этот Эдуард.
Благородная седина волос на идентификационном фото. Роскошная, пышная артистическая грива. На этот раз он объявил себя британским подданным с резиденциями в Лондоне, Нью-Йорке и Монте-Карло. И на этот раз назвался вдовцом. «А вот это что-то новенькое», – подумала Ева.
Было указано имя покойной жены, тоже британской подданной: Кармен Де Винтер. Умерла в возрасте тридцати двух лет.
Ева прищурилась, увидев дату смерти.
– Эпоха Городских войн. Пожалуй, на этот раз ты сам себя перехитрил, Эдди.
Она провела поиск по Де Винтер Кармен, но не нашла ни одной, чьи данные соответствовали бы указанным в удостоверении личности Стюарта Э. Пьерпонта.
– Ладно, ладно. Но ведь была же женщина, не так ли? Она умерла или была убита. Слушай, а может, ты сам ее убил, а? Но она существовала.
Она вернулась к Пьерпонту и проверила список указанных им адресов. Оперный театр в Монте-Карло, концертный зал в Лондоне и Карнеги-холл в Нью-Йорке.
Следует своей схеме, отметила Ева. Но сезонный абонемент ведь был доставлен по какому-то адресу. Или его кто-то забрал.