Пока она зачитывала стандартную формулировку, Билли побледнел еще больше.
– Разве это необходимо?
– Это для вашей защиты, что может подтвердить ваш законный представитель.
– Так будет лучше, Билли, – с важностью кивнул Сэм Райт. – В наших интересах придерживаться буквы закона.
– Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле, мистер Крокер?
Он беспокойно поправил узел галстука.
– Разумеется.
– И вы выбрали Сэмюеля Райта, также присутствующего здесь, вашим законным представителем?
– Да.
– Прекрасно. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди беседуют с Крокером Билли в ходе следствия по делу об убийстве Джимми-Джея Дженкинса. Мистер Крокер, у нас есть показания, данные вами вчера вечером на месте преступления. Они записаны. Хотите что-нибудь добавить или изменить?
– Нет. Ничего в голову не приходит.
– Вы заявили, что видели убитого в его гардеробной за пять минут до выхода на сцену.
– Так и было. Я его предупредил, что до выхода пять минут, и мы немного поговорили. Я прошел с ним в кулису слева от сцены.
– В каком он был настроении?
– Он так и светился энергией.
Еву позабавила эта фраза.
– В тот момент, когда вы вышли с ним в кулису, стол с бутылками воды был уже на сцене?
– Да, как всегда. За занавесом. По сигналу занавес поднимается, певицы уходят в правую кулису, а Джимми-Джей и Джолин выходят на сцену слева и справа соответственно.
– Джози Дженкинс Картер подтвердила, что это она поставила бутылки с водой на стол. Что она открыла их, отлила из каждой около унции воды и подменила это количество водкой.
– Это не имеет никакого отношения к теме данной беседы, – с жаром перебил Еву Сэмюель. – И если вы хотите намекнуть, что Джози имела какое-то отношение к произошедшему…
– А ваша свояченица тоже сделала вас своим законным представителем?
На скулах у него заиграли желваки.
– Сделает, если понадобится.
– Прекрасно, если мне понадобится провести повторную беседу с миссис Картер, я дам вам знать. Мистер Крокер, вам ведь известно, не так ли, что в воду, которую убитый пил на сцене, всегда добавляли водку?
– Да, – вздохнул Билли. – Лейтенант, поскольку не это его убило, мне бы не хотелось, чтобы это стало публичным достоянием.
– Вы также заявили, что в момент, когда квартет вышел на сцену и представление началось, вы были очень заняты, проверяли различные мелочи. Вы перемещались за занавесом из одной кулисы в другую, верно?
– Да, я выходил туда время от времени.
– Вы не заметили, кто-нибудь подходил к бутылкам с водой? Что-нибудь было не на месте? Может, кто-нибудь нервничал, вел себя подозрительно?
– Нет, ничего такого не было. Музыканты и певицы были на сцене. Остальные были в своих гардеробных или в маленьком буфете. Мне кажется, я видел там Мерну – мельком – с кем-то из детей. Техперсонал суетился за сценой, но в последний момент все должны были разойтись по своим местам. За занавесом не должно оставаться никого. Я никого там не видел.
– Ладно. Вы были менеджером мистера Дженкинса. Вы занимались его расписанием, готовили его деловые встречи?
– Да, это входило в мои обязанности.
– У вас есть номера всех его телефонов, вы должны быть на связи в любое время, так?
– Безусловно, – подтвердил Билли.
– И вам, как менеджеру, всегда было известно его местонахождение? И в поездках по стране?
– Без этого мы не смогли бы работать, – согласился Билли. – Если бы что-то возникло, Джимми-Джей захотел бы об этом знать. Он был главой церкви и деловым человеком, лейтенант. Он очень много работал, вникал во все проблемы.
– И это была ваша работа – следить, чтобы он всегда был в нужное время в нужном месте, не так ли? – предположила Ева.
– Совершенно верно.
– Кроме того, вас с убитым связывала долгая и тесная дружба.
– Да, это так.
– Вы проводили время вместе, я имею в виду свободное время.
– О да. Очень часто. – Плечи Билли расслабились, рука, теребившая галстук, опустилась на колено, но продолжала предательски пощипывать складку на брюках. – Мы иногда ездили отдыхать вместе семьями, с удовольствием устраивали барбекю. Когда моя жена была жива… Ты помнишь ее, Сэм.
– Помню. Она делала лучший картофельный салат в Миссисипи. Упокой Господь ее душу, – отозвался Сэм.
– Мы рыбачили. Часто вместе с мальчиками или с другими друзьями. Но частенько ходили вдвоем: только он и я.
– Итак, вы много времени проводили вместе. Вместе работали по делам церкви, вместе отдыхали, – подытожила Ева.
– Не упомню дня, когда бы мы с ним не виделись.
– Значит, вам известно, что у него были внебрачные связи.
Из Билли словно выпустили воздух. Как будто Ева вытащила заглушку. А вот Сэмюель Райт взвился со стула, трепеща от негодования.
– Да как вы смеете?! Как вы смеете клеветать на такого человека, как Джимми-Джей? Да если вы хоть слово из этой гнусной лжи произнесете за пределами этой комнаты, не сомневайтесь, мы подадим в суд на вас и на Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка.
– Факт был подтвержден и документирован под запись, – невозмутимо парировала Ева.
– В таком случае я хочу видеть это подтверждение и эти документы. Я настаиваю. Если вы думаете, что я поверю вам на слово или позволю вам идти с этим к репортерам…
– Притормозите, Райт. Во-первых, у вас нет никаких прав на доступ к этим документам в данный момент.
– Это мы еще посмотрим.
– Давайте смотрите. А во-вторых, не мое это дело – раздувать скандалы, мое дело – убийства раскрывать. Меня интересует мотив. Последние четыре с половиной месяца убитый поддерживал внебрачную сексуальную связь. Скажу вам больше: последний сексуальный контакт имел место прямо в день смерти. – Ева перевела взгляд на Билли. – Но вам ведь это уже известно?
Он дернулся, словно его ударило током.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Вы рыбачили, устраивали пикники, проводили отпуск вместе с Дженкинсом. Вы управляли его делами, ведали его расписанием, практически всей его жизнью. Вы знали, где он находится, где ему нужно быть, каждый день, каждую минуту. И вы хотите меня уверить, что не знали, где он проводил часок-другой, иногда по три раза в неделю? Вы не знали, что он был в номере отеля с женщиной? Что он часто взбадривался с этой женщиной за сценой, перед тем как шел проповедовать?
– С меня довольно! – рявкнул Сэмюель Райт. – Вы хотите прославиться, марая репутацию доброго христианина. Нам больше нечего вам сказать. Ни мне, ни моему клиенту.