«М-м-м? Надо же, — подумал он, перебирая ее локоны. — Кудряшки, а все равно мягкие, как гусиный пух. — Мне это нравится. Вдохновляет».
Уилла мгновенно сообразила, что последует дальше, и заняла стратегическую позицию подальше от него.
— Это всего лишь завитые волосы.
— Они мне очень нравятся. — Он хмыкнул и, слегка напирая, заставил ее пятиться к стене. — Прямые мне тоже нравились, когда ты их распускала или собирала в хвост.
Уилла прекрасно знала размеры комнаты и понимала, что еще два шага — и она окажется припертой к стене. Поэтому она старалась удержать позицию и не поддаваться его натиску.
— Что ты намерен делать?
— У тебя такая плохая память? — Он обнял ее, довольный уже тем, что она перестала отступать. — Не думал, что отлучка на несколько дней заставит тебя забыть о том, где мы остановились. Стой спокойно, Уилла, — сказал Бен, когда она подняла руки, собираясь его отпихнуть. — Я намерен просто тебя поцеловать.
— А если я этого не хочу?
— Тогда скажи: «Убери от меня руки, Бен Маккиннон».
— Убери…
Его губы лишили ее возможности продолжать. Бен целовал ее нетерпеливо и страстно, хотя говорил до этого очень спокойно и терпеливо. Он так властно сжал ее в объятиях, что у нее перехватило дыхание и ей пришлось разомкнуть губы — надо же было глотнуть хоть немного воздуха…
И тут же ощутила его быстрый, умелый язык."Будто он меня проглотил, — пронеслось в ее затуманенном мозгу. — Будто живую съел". Алчность породила ответную алчность. Сердца их колотились. Уилле казалось, что они скачут на бешеной скорости, и, если немедленно не остановиться, один из них или даже оба полетят кувырком наземь.
— Я по тебе скучал.
Он сказал это очень спокойно, в то время как его жадный рот впился в ее шею. Ей даже показалось, что она ослышалась.
Он скучал? Неужели?
Бен не переставая целовал ее, да так, что внутри Уиллы разливалась головокружительная слабость.
— Ты так хорошо пахнешь, — пробормотал он.
Колени ее подкосились, и она вспомнила, как он сказал, что она хорошо выглядит. И хорошо пахнет. Значит ли это, что он «воспринял всю картину в целом»? Она вспомнила циничное замечание Тэсс о том, что должно следовать дальше, и чуть не поперхнулась.
— Все. Хватит.
Сейчас она не могла бы и подушку от себя отпихнуть, не то что возбужденного мужчину, но на него подействовали ее прерывистый голос и дрожащие руки.
— Ладно.
Он продолжал держать ее в объятиях, но уже ослабил хватку и успокаивающе погладил девушку по спине. Уиллу всю трясло, и он мысленно обругал себя за это. Она — невинна, невинна, повторял он про себя как заклинание, до тех пор пока дыхание не пришло в норму.
Он ведь намеревался только подразнить ее, а не осыпать бешеными поцелуями взасос. Но дни, недели — да и, черт побери, годы! — ожидания и желания распалили его не на шутку.
А ведь он здесь, в этой самой комнате, на этой самой кровати чуть было не поступил с ней так, как ни один порядочный и цивилизованный человек не должен поступать с девственницей!.
— Извини. — Он взглянул ей в лицо. — В глазах ее попеременно вспыхивали страх, любопытство и желание. Бен не хотел, чтобы она его боялась. — Я не собирался тебя пугать, Уилл. Просто на минуту забылся. — Напряжение прошло, и он намотал на; палец ее локон. — Наверно, это все из-за прически.
Он извиняется, с некоторым недоумением сообразила она. И еще что-то новое было в его глазах. Не нежность, нет, нежности Уилла от него не ожидала, — но это была и не похоть. Может быть, — и при этой мысли Уилла улыбнулась про себя, — может быть, что-то вроде симпатии?
— Все нормально. Я тоже, кажется, на минуту забылась. Должно быть, все дело в том, что ты меня проглотил, словно две кварты самого лучшего виски.
— Ты опьяняешь почище виски, — пробормотал Бен.
— Правда?
Она произнесла это так по-женски, что кровь снова бросилась ему в голову.
— Не заводи меня. Вообще-то, я пришел сказать тебе, что мы с Адамом собираемся съездить в горы, проверить кое-что. Зак говорит, один перевал завалило снегом. И еще он говорит, что, похоже, какие-то охотники пользовались твоей хижиной.
— Почему он так думает?
— В один из своих полетов он заметил следы и, кажется, еще что-то. — Бен пожал плечами. — Не впервой, но раз уж я собрался посмотреть заваленный снегом перевал, мы с Адамом решили, что надо проверить и это тоже.
— Я поеду с вами. Буду готова через пятнадцать минут.
— Мы и так слишком поздно выезжаем. Скорее всего к ночи не вернемся. Свяжемся с тобой по радио из хижины.
— Я еду. Скажи Адаму, чтобы оседлал для меня лошадь, а я пока соберу снаряжение.
Как же здорово скакать верхом, думала Уилла. Сидеть в седле и ощущать, как по мере подъема свежеет горный воздух. Кобыла резво скакала по снегу, явно наслаждаясь скоростью. Изо рта у нее валил пар, мелодично позвякивала сбруя.
Ярко светило солнце, ослепительно переливался девственно-чистый снег, ветви деревьев клонились под снежными шапками. Здесь, в горах, весна наступает позже, а длится совсем недолго.
Нарушив тишину, прокричал сокол, и Уилла увидела следы оленя и другой дичи, на которую охотились в горах хищники. Неделя сибаритства — это, конечно, здорово, но ее настоящий мир — здесь. Чем выше они поднимались, тем больше Уилла радовалась, что вернулась домой.
— У тебя ужасно самодовольный вид. — Бен ехал по левую руку от нее, слегка придерживая поводья и испытующе разглядывая ее лицо. — Что они там с тобой такое сделали на этом роскошном курорте?
— Самые разные вещи. Чудесные вещи. — Уилла наклонила голову и послала Бену лукавую улыбку. — Они меня натирали всякими кремами. Везде. — Шутишь? — Бен ощутил приятное легкое покалывание в паху. — Везде-везде?
— Угу. Меня намазали маслом, растерли и отполировали. Это было так приятно. Тебе когда-нибудь втирали в тело кокосовое масло, Бен?
Покалывание в паху усилилось.
— Это предложение?
— Я просто рассказываю. А в конце дня тот парень, что делал массаж…
— Парень? — Бен, как ужаленный, подскочил в седле. Его резкий тон услышал Чарли и, взвизгнув, перестал исследовать окрестности и помчался к хозяину. — Какой парень?
— Массажист.
— Ты позволила мужчине…
— Конечно. — Довольная его реакцией, Уилла повернулась к Адаму. Искорки в его глазах свидетельствовали о том, что ее брат прекрасно понимает, какую игру она ведет. — Лили делали какую-то штуку, которая называется «ароматерапия». По-моему, предки моей матери занимались этим на протяжении веков. Использовали травы и ароматы для расслабления, для успокоения. А теперь этому придумали хитрое название и дерут втридорога.