— Как-то не получалось. Мэт говорит, что хочет удивить публику и устроить мне сольный концерт, где я смогу спеть несколько песен и, может быть, станцевать. Да, — произнесла она, искоса взглянув на него. Я умею танцевать, мой отец умер бы от стыда, если бы я не умела.
— Почему же вы не танцуете?
— Не представлялось такой возможности. Кроме того, я решила сосредоточить все свои силы на том, что получается у меня лучше всего.
Квин скомкал пустой пакет и положил у своих ног.
— На чем же?
Шантел кинула на него насмешливый взгляд:
— На актерской игре.
Но Квин не улыбнулся в ответ, а заложил ей за ухо прядку волос.
— Надеюсь, сейчас вы не играете?
Шантел смутилась и посмотрела в сторону. Почти совсем стемнело, и на небе зажглись первые звездочки.
— Трудно сказать. Я и сама не всегда в этом уверена.
— А я думаю, что уверены.
Когда она повернула к нему голову, его губы были совсем близко. Они искушали ее.
— Не надо. Я же сказала вам, что не могу…
Его губы скользнули по ее губам, нежно, как шепот, и она застыла.
— Знаете, что я чувствовал, когда вы сегодня лежали в постели со Стерлингом?
— Нет, не знаю и знать не хочу. Я уже говорила вам, что это — моя работа.
Он уже почти обольстил ее. Квин догадался об этом по голосу Шантел. По его коже пробежала дрожь предвкушения, когда он подумал, не перейти ли к следующему этапу.
— Не уверен, кого мне хотелось задушить — вас или его, но хорошо знаю, что мне хотелось бы, чтобы вы смотрели на меня так же, как на него.
— Это всего лишь роль. Я не должна…
— Здесь нет камер, Шантел, только мы вдвоем. И я думаю, что вы просто боитесь. Здесь нет никого, кто мог бы подсказать вам, что вы должны чувствовать. И никто не заорет «Стоп!», если мы зайдем слишком далеко.
— А мне и не нужно, чтобы кто-нибудь подсказывал, что я должна чувствовать, — повторила она и подтянула его голову поближе к своей, чтобы их губы оказались рядом.
Ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Ей снова хотелось ощутить тот взрыв возбуждения, который однажды вызвал в ней он. Только он и никто другой. Она могла сказать ему, что никто еще не дотрагивался до нее так, как он, но знала, что он ей не поверит. Ее образ был высечен из камня, и это было ее рук работой. И Шантел никому не хотела показывать, какая она на самом деле. И она была уверена, что никогда и никого больше не допустит в свою душу.
Но ей хотелось снова испытать этот жар и отчаянное, неукротимое желание. Она могла взять и отдаться ему, пообещав себе, что не даст слишком много. Что не отдаст ему всю себя.
Опускалась тьма, и в кустах свистел ветер.
Она хотела его, а он, похоже, не думал возражать. Неуверенным жестом он запустил руки в ее волосы. Его разум одурманил туман желаний, но они не были такими простыми, как он заставлял себя думать. Вожделение может причинить боль, но нельзя позволять ему полностью раскрыться перед ней.
Ему хотелось овладеть ею здесь, среди этих камней. Он будет обращаться с ней как с фарфоровой статуэткой, осторожно и предельно внимательно.
Его тело было напряжено и готово взорваться. О боже, надо дотронуться до нее, пусть даже это будет единственный раз. Одним плавным движением он провел рукой по ее ноге и бедру, нашел ее грудь и обхватил ее ладонью. Радуясь, что Шантел не сопротивляется, он расстегнул две пуговички на ее жакете и припал губами к теплой коже…
Давно, уже очень давно она никому не позволяла дотрагиваться до нее, не ощущала потребности в физической любви. А сейчас ей хотелось чувствовать его руки, его губы, хотелось, чтобы его напряженное тело крепко прижималось к ней. И ей было наплевать на то, где они находятся и кто они. Наплевать на ту цену, которую ей, несомненно, придется заплатить за то, что она позволила ему любить себя.
Решившись, она обняла Квина и уперлась лицом в его шею.
— Шантел… — Он всматривался в ее лицо, желая увидеть, сам не зная почему, выражение глаз. Но в эту минуту до него донесся шорох в кустах, потом еще один, и Квин напрягся.
— Что это? Что это было? — Шантел тоже услышала этот шорох и вонзила пальцы в его руку. — Какой-то зверь?
— Да, наверное, — произнес Квин, хотя и не думал так. Его нервы напряглись. Он отодвинул ее от себя.
— Куда вы?
— Пойду посмотрю, оставайтесь здесь.
— Квин… — Шантел уже поднялась.
— Сидите тихо. Наверное, это пробежал кролик.
Но это был не кролик, она поняла это по его голосу. Он был плохим актером. От страха ей захотелось убежать, но гордость не позволила.
— Я иду с вами.
— Сядьте, Шантел.
— Нет, не сяду. — Она взяла его за руку, неловко шагнула и поскользнулась на камнях.
Смирившись, Квин помог ей удержаться на ногах.
— Ну хорошо, только будьте осторожны. Если вы оцарапаетесь, мне за это влетит.
Было темно, и Квин подошел к машине взять фонарь.
— Лучше бы вам посидеть здесь…
— Нет.
Выругавшись про себя, он снова взял ее за руку, затем медленно двинулся к кустам, слегка наклонив тело, чтобы прикрыть ее.
— Здесь полно всякого зверья, — начал он, но его мышцы были напряжены и готовы к бою. Он двигался очень осторожно и бесшумно раздвигал кусты.
Шантел шла, вцепившись в его руку.
— Да, я помню о койотах.
— Это хорошо. — Заметив на земле чьи-то следы, он наклонился. Луч его фонаря прошелся по ним и задержался.
Шантел сжала губы.
— Мне кажется, койоты не носят ботинки.
— Я тоже не видел, чтобы они носили. — Ему не понравилось, что в ее голосе прозвучал страх. — Посмотрите, здесь, наверное, прошел ребенок.
— Нет. Я в это не верю, да и вы тоже не верите. — Она смотрела на смазанные следы. Кусты, в которых они были оставлены, находились всего в пяти метрах от того места, где они сидели несколько минут назад. — Кто-то следил за нами, и я думаю, мы оба знаем кто. О боже! — Она прижала пальцы к глазам. — Он был здесь. Он стоял вот на этом самом месте и все видел. Почему он преследует меня? Почему он…
— Возьмите себя в руки. — Квин обхватил се за плечи и встряхнул.
Шантел глубоко вздохнула, но, когда до них донесся звук включившегося мотора, чуть было не закричала.
— Он ехал за нами! — Она перестала дрожать. Ее тело словно окаменело, и у нее не было сил даже на дрожь. — Сколько раз он ехал за мной и смотрел, что я делаю?
— Не знаю. — Донельзя расстроенный, Квин пытался что-либо разглядеть в темноте. Даже если бы он решился оставить Шантел здесь одну, ему все равно бы не удалось догнать машину этого человека. — Просто помните, что он следует за нами. Но я не допущу, чтобы он добрался до вас.