И Уэйд снова поспешил к Монго.
Тори позвонила Шерри Беллоуз и выслушала ее жизнерадостный голос, сожалеющий, что ее нет дома, записанный на автоответчик.
«Шерри, это я, Тори Боден из «Южного комфорта». Пожалуйста, позвоните или зайдите, когда сможете. Если работа вас еще интересует, она ваша», — продиктовала она на автоответчик.
Приятно будет несколько часов в неделю видеть в магазине ее смеющееся лицо. И ее умелые руки очень пригодятся.
Когда раздался звон дверного колокольчика, сердце у нее подпрыгнуло, и уже не первый раз за день, но это была Абигейл Лоренс. Тори улыбнулась.
— Какой приятный сюрприз.
— Я говорила, что найду возможность навестить тебя. Тори, как чудесно. Какие у тебя красивые вещи! Приятно будет здесь потратить деньги.
— Не стану тебя останавливать. Что тебе предложить? Чашку чаю, что-нибудь прохладительное?
— Нет, ничего, спасибо. Ой, какая прелесть! Абигейл коснулась пальцем лакированной поверхности резной шкатулки.
— И есть еще другие работы той же мастерицы.
— Обязательно взгляну. Я вообще все посмотрю, но эту вещь непременно куплю. Мой муж с удовольствием подарит ее мне в честь нашей годовщины.
— Ты давно замужем?
— Двадцать шесть лет.
— Ты что же, вышла замуж в десять лет?
Абигейл лучезарно улыбнулась.
— Работа в магазине идет тебе на пользу.
И она понесла понравившуюся ей шкатулку к прилавку.
— И жизнь в этом городе тоже. Ты здесь у себя дома.
— Да. Дома. Абигейл, неужели ты приехала из Чарлстона только за покупками?
— За этим тоже. И чтобы повидаться с тобой. И поговорить.
— Но если ты узнала подробности о той убитой девушке, то нет необходимости меня в них посвящать.
— Нет, больше я ничего не узнала, но я попросила одного приятеля составить список убийств, что были совершены в разные годы в августе месяце.
— Три аналогичных убийства. В августе 1975 года исчезла двенадцатилетняя девочка во время поездки семьи в Хилтон-Хед. В августе 1982 погибла студентка девятнадцати лет, она училась в летних классах в Чарлстоне, и двадцатишестилетняя женщина, которая поехала вместе с друзьями на туристическую базу в Самтеровский национальный лесопарк. Это было в августе 1989-го. Все были изнасилованы, а потом задушены. Спермы не обнаружено. Остались следы ударов. Главным образом на лице. И с каждым разом избиение ужесточалось.
— Потому что их лица его не удовлетворяли. Они были не похожи на Хоуп, — помертвевшими губами выговорила Тори.
— Не поняла.
— Они все были блондинками, да? Хорошенькие, худенькие блондинки?
— Да.
— Таким образом он все продолжает ее убивать. Одного раза оказалось недостаточно. Все эти жертвы — дело его рук.
— Но промежутки между убийствами разные, — возразила Абигейл. — Это нетипично для серийного убийцы. Промежутки слишком большие, в несколько лет. Не соответствует стандартам серийных преступлений и возраст жертв.
— Здесь дело не в стандарте, Абигейл. Это преступление нетипичное.
— Но должна же быть какая-то общая основа. Твоя подруга и двенадцатилетняя девочка погибли от рук педофила.
— Но остальные жертвы были бы сейчас в возрасте Хоуп, если бы она осталась в живых.
— Этим делом заинтересовалось ФБР. И, знаешь, мой знакомый хотел бы узнать, каким образом я, то есть на самом деле ты, узнала насчет Элис.
— Но я не могу опять углубляться в это. Очень тяжело. Я ведь все переживаю как наяву. И далеко не уверена, что выйду из очередного транса целой и невредимой. Пожалуйста, даже не проси меня. С меня достаточно одной Хоуп.
«Трусиха», — шептал ей внутренний голос весь остаток дня. И она принимала упрек. Она уже знает, что тот, кто убил Хоуп, жив и продолжает убивать. И это долг полиции или ФБР выследить его и поймать.
Это дело не для нее.
Но если окажется, что убийца — ее отец, как ей жить с этим дальше?
После работы, заперев дверь магазина, Тори решила побродить по городу. Например, можно пройти через парк, заглянуть к Шерри.
Движение было не частое. Большинство уже отдыхает дома после работы. Детей уже зовут с улицы мыться и ужинать, и долго будет тянуться теплый светлый вечер с телевизором, разговорами на крыльце, рукоделием и грязной посудой. Все нормально. И так каждый день. И она отчаянно пожелала себе такого же времяпрепровождения.
Тори наслаждалась тишиной и безмятежностью, царившими в маленьком городке. В парке цвели розы, белая и пурпурная бегония. Деревья отбрасывали на дорожки длинные тени. Группки молодых людей устроились на траве, влюбленные парочки искали уединения.
Одно время, совсем недолго, она тоже вела подобный образ жизни. Неужели это была она? Флиртовала, танцевала, смеялась? Была молодой?
Все это утрачено. Но то, что есть сейчас, она не хочет терять.
Глубоко задумавшись, Тори вышла из парка и направилась к дому с отдельными квартирами.
Навстречу ей со скоростью пули подлетела Королева, заходясь от лая.
— Она почти весь день не гуляла, — объяснила подошедшая Фэйф. На ней была слишком большая по размеру тенниска. — Вот, испачкала блузку. Пришлось напялить тенниску Уэйда.
— Понятно.
— А ты устала от своего болотного одиночества? Решила снять квартиру?
— Нет, мне нравится мой дом. Я просто заглянула сюда, чтобы повидаться с Шерри Беллоуз. Возможно, она станет моей помощницей.
— Какое совпадение! Мне тоже ее нужно увидеть. Уэйд целый день не мог ей дозвониться. Ее собака сегодня утром попала под машину.
— Ой! — И сдержанность Тори моментально улетучилась. — Она этого не переживет.
— Ничего, он поправится. Уэйд сразу сделал ему операцию. И спас Монго жизнь, — с гордостью сказала Фэйф.
— Рада это слышать. Монго — прекрасный пес, и Шерри так к нему привязана. Не верится, что она могла уйти на целый день из Дому и оставить его не на привязи.
— Ну, чего не бывает, — дернула плечом Фэйф. — Вон ее квартира. Я подходила к передней двери, постучала, но она не ответила. Так что я пошла к черному ходу. Сосед говорит, что им она пользуется чаще.
— Занавески задернуты, — заметила Тори.
— Ну, может быть, дверь не заперта. Можно войти и оставить записку. Уэйд очень хочет с ней поговорить.
Фэйф прошла через внутренний дворик и взялась за ручку двери.
— Не надо, — попыталась остановить ее Тори.
Она схватила ее за плечо и рванула к себе.