– Это даже и не сон, – объяснял он, не отрывая взгляда от камешков на обочине и предчувствуя новый приступ тошноты. – Про нас с тобой, про музыкальный автомат, про кислотный океан – это я видел во сне, а сейчас – ничего похожего.
– Но опять про “беду”?
– Да. И все-таки не сон. Эти слова.., как будто их кто-то произносит, и они отдаются у меня в мозгу.
– Кто произносит?
– Не знаю.
Бобби наконец решился поднять голову. Перед глазами все поплыло, однако тошнота больше не подступала.
– Беда.., берегитесь.., там свет.., он тебя любит, – бормотал Бобби. – Я запомнил слово в слово. Так отчетливо, так внятно, будто мне к самому уху поднесли мегафон. Нет, не то... Я ведь не слышал эти слова, они сами вспыхнули в мозгу. Вспыхнули.., как бы это получше выразиться? Громко вспыхнули. Не картинки, как во сне, а ощущения. Бессвязные, но отчетливые. Ужас и радость, злость и прощение.., а под конец – такой странный покой. Не знаю, с чем его и сравнить.
Навстречу по шоссе грохотал грузовик с огромным прицепом. Позволяют же им возить такие махины. Сверкая фарами, он выплыл из тьмы, словно Левиафан из океанских глубин – воплощение животной силы, холодной ярости, чудовищной ненасытности. Когда он поравнялся с “Тойотой”, Бобби почему-то вспомнился человек, который преследовал его на пляже в Пуналуу. Он зябко передернул плечами.
– Ну как, отошел? – спросила Джулия.
– Да.
– Точно?
– Голова немного кружится. А так ничего.
– Что будем делать дальше? Бобби посмотрел на жену.
– Как что? Поедем в Санта-Барбару, в Эль-Энкан-то-Хайтс и доведем дело до конца.., так или этак.
* * *
Золт материализовался в сводчатом проходе между гостиной и столовой. В обеих комнатах – никого.
В глубине дома раздавалось жужжание. Золт прислушался. Все ясно, электробритва. Но вот жужжание прекратилось. Зажурчала вода в раковине, загудел вентилятор в ванной.
Золт решил было пробраться в ванную и ошеломить врага внезапным нападением, но услышал с другой стороны шелест бумаги.
Через гостиную он прокрался в кухню. Кухня была не такая просторная, как у них дома, зато здесь царила идеальная чистота и порядок, а у них в кухне после смерти матери толком не прибирались.
За столом сидела женщина в синем платье. Она склонилась над журналом и перелистывала страницы – видно, искала что-нибудь интересное.
Золт умел управлять своими телекинетическими способностями увереннее Фрэнка. Телепортировался он быстрее и успешнее и при этом не производил таких колебаний воздуха и такого шума от потока молекул. И все-таки странно: он материализовался в двух шагах от кухни, а женщина даже не вышла посмотреть, что тут за возня.
Она перевернула еще несколько страниц и вновь склонилась над журналом.
Женщина сидела спиной к двери, и разглядеть ее хорошенько Золту никак не удавалось. Видел густые блестящие волосы – ни дать ни взять черный шелк, сработанный на том же станке, на каком соткалась ночная тьма. Точеные плечи, изящная спина. Женщина сидела на стуле бочком, скрестив статные ноги. Если бы Золт был хоть немного подвержен похоти, при виде этих литых икр он бы распалился не на шутку.
"Интересно, какое у нее лицо”, – подумал Золт, и вдруг на него накатило неудержимое желание отведать ее крови. Не особенно стараясь ступать тихо, он двинулся к женщине. Она не обернулась. Похоже, она вообще не замечала присутствия Золта, пока он не схватил ее за волосы и не стащил со стула.
Женщина отбивалась, извивалась. Он повернул ее к себе, вгляделся в лицо и задрожал от возбуждения. Стройные ноги незнакомки, тугие бедра, тонкая талия, высокая грудь – все это нисколько его не волновало. Да и лицо поразило его вовсе не красотой. Глаза – вот от чего у Золта замерло сердце. Была в этих серых глазах какая-то.., жизненная сила, что ли. Таких цветущих, полнокровных женщин Золт еще не встречал.
Она не подняла крик, только глухо зарычала не то от страха, не то от ярости и принялась кулаками колотить Золта в грудь, по лицу.
Жизненная сила! Плоть незнакомки преисполнена этой силы, так и брызжет ею, и буйное кипение жизни в этом теле воспламеняло Золта сильнее, чем все женские прелести.
Из ванной по-прежнему неслось журчание воды, гул и рокот вентилятора. Золт смекнул, что если незнакомка не закричит, то он справится с ней без лишнего шума. И, чтобы она не успела вскрикнуть, он с размаху ударил ее кулаком в висок. Потом еще несколько ударов. Женщина обмякла, повисла на нем. Она не потеряла сознание – удар только оглушил ее.
С дрожью предвкушая блаженные минуты, Золт опрокинул ее на стол, раздвинул свешивающиеся со стола ноги и склонился над ней. Нет, насиловать ее у него и в мыслях не было, эта мерзость не для него. Женщина еще не оправилась от удара и, недоуменно моргая, вглядывалась в нависшее над ней лицо. Наконец она поняла, что происходит, и на ее лице отразился ужас. Не дав ей окончательно опомниться, Золт припал к ее горлу и вонзил зубы. Во рту растеклась чистая, сладкая, пьянящая кровь.
Женщина отчаянно забилась.
Сколько в ней жизни! Просто не верится. Но скоро она иссякнет.
* * *
Получив у разносчика пиццы свой заказ. Ли Чен отправился в кабинет Бобби и Джулии угостить Хэла. Хэл отложил книгу, однако ноги со стола не убрал.
– А ты знаешь, что от этой жратвы станет с твоими артериями? – спросил он.
– Дались вам мои артерии. Весь день шпыняете.
– Просто жаль, если такой славный вьюноша не, доживет и до тридцати лет. А у нас еще и развлечение пропадет: мы каждый день гадаем, в каком прикиде ты появишься назавтра.
– Не беспокойся. Такое шмотье, как на тебе, ни за что не надену.
Хэл заглянул в коробку, которую протягивал Ли.
– Недурно. Вообще-то, когда пиццу привозят на дом, считай, что тебя обслужили, а не накормили. Но эта выглядит ничего. По крайней мере можно различить, где пицца, а где картон.
Ли поставил коробку на стол, положил рядом крышку, а на нее – два куска пиццы.
– Держи.
– Жмот. Нет чтобы половину.
– А холестерин?
– Подумаешь – холестерин! Это же просто животный жир. Не мышьяк ведь.
* * *
Сильное сердце женщины не билось. Золт поднялся. Из разодранного горла еще сочилась кровь, но Золт к ней больше не притронулся. Что может быть отвратительнее, чем пить мертвецов? Он вспомнил, как сестрины кошки съедают своих мертвых соплеменниц, и брезгливо поморщился.
Хлопнула дверь в ванную. Послышались шаги.
Золт, у которого на губах еще не высохла кровь, метнулся в глубь гостиной и встал так, чтобы стол оказался между ним и дверью. Ощупывая альбом идиота, он уже составил представление о Клинте. Сладить с ним будет не так-то просто. Чем устраивать на него засаду, лучше отойти подальше и прикинуть, чего от него ожидать.