- А теперь поговорим начистоту, девочка. Если опасность так велика, что нужна куча оружия, то тебе одной явно не справиться. Почему бы тебе не нанять телохранителей?

- Я никому не доверяю. Только тебе и Крису, больше никому. И еще отцу Данни, но он живет во Флориде.

- Но ты не можешь так жить, одна, в страхе... Лора чистила ершиком дуло револьвера.

- Да, я боюсь, и эта вся подготовка меня успокаивает. Всю жизнь у меня отнимали дорогих мне людей, а я ничем не могла помочь и все терпела. Теперь с этим покончено. Теперь я буду защищаться. Пусть только попробуют отнять у меня Криса, они будут иметь дело со мной, и это будет им дорого стоить.

- Лора, я понимаю твое состояние. Послушай, представь себе, что ты пришла ко мне на психоанализ, и вот что я тебе скажу: тебя меньше пугает реальная угроза, чем твоя беспомощность перед лицом судьбы. Провидение не обманешь, девочка. Ты не можешь тягаться с самим Господом Богом и надеяться, что выиграешь, потому что у тебя в сумочке револьвер. Ты права, что Данни умер насильственной смертью, и Нина Доквайлер, наверное, была бы жива, если бы кто-нибудь пристрелил Угря, когда он только начинал свои подвиги, но это всего два случая, когда оружие могло спасти дорогих тебе людей. Твоя мать умерла от родов. Твой отец - от сердечного приступа. Рут погибла в огне. Прекрасно, что ты умеешь защищаться с помощью оружия, но ты должна видеть вещи в их настоящем свете, ты должна помнить, что мы только люди, или ты кончишь свои дни в заведении, где обитатели беседуют со стенами и слышат неземные голоса. Не дай Бог, конечно, но что, если Крис заболеет тяжелой болезнью, например раком? Ты, Лора, готова убить всякого, только чтобы его защитить. Но ты со своим револьвером бессильна перед болезнью, и я боюсь, случись что-нибудь, с чем ты не можешь справиться, и тебе конец. Я очень беспокоюсь о тебе, Лора.

Лора кивнула, почувствовав прилив благодарности к подруге.

- Я знаю, Тельма. Но не стоит волноваться. Тридцать три года я терпела, а теперь я защищаюсь как могу. Напади на меня или Криса тяжелая болезнь, я обращусь к самым опытным врачам, использую все лучшие методы лечения. Ну а если ничто не поможет и Крис, например, умрет от рака, я смирюсь. Борьба не исключает смирения. Я буду бороться, но, если потерплю поражение, склоню голову перед судьбой.

Тельма долго смотрела на нее. Потом согласно кивнула.

- Вот такого ответа я и добивалась. Ладно, забудем это. Давай поговорим о чем-нибудь еще. Ты когда покупаешь танк, Шейн?

- Его привезут в понедельник.

- А как насчет гаубиц, гранат, минометов?

- Жду доставки во вторник. А как у тебя насчет фильма с Эдди Мерфи?

- Мы договорились обо всем два дня назад.

- Вот как. Значит, наша Тельма будет звездой в фильме с Эдди Мерфи?

- Ваша Тельма будет участвовать в фильме с Эдди Мерфи. До звезды мне пока далеко.

- Ты играла в картинах со Стивом Мартином, Чеви Чейзом, пусть не на первых ролях, но на третьих и четвертых. А в этом фильме у тебя вторая роль. А сколько раз ты была ведущей шоу "Сегодня вечером"? Раз восемь, не меньше. Нет, что бы ты ни говорила, ты звезда.

- Скорее звездочка. Как это удивительно, Шейн. Подумай, откуда мы с тобой вышли, из самых низов, из приюта, а добрались до верха. Просто не верится.

- Чего же тут удивительного, - заметила Лора. - Превратности судьбы закаляют человека, и он добивается успеха. И выживает.

2

Штефан покинул снежную ночь в горах Сан-Бернардино и через мгновение оказался внутри Ворот, на другом конце Молниеносного Транзита. Ворота представляли собой большую трубу, внутренняя поверхность которой была покрыта полированной медью. Труба была длиной в три с половиной и диаметром в два с половиной метра, и через несколько шагов Штефан попал из нее прямо в главную лабораторию Института на первом этаже, где, как он был уверен, его поджидали вооруженные люди.

В лаборатории никого не было.

Пораженный, он остановился. Его бушлат все еще был запорошен снегом. Не веря своим глазам, он огляделся вокруг. Три стены зала, размером девять на двенадцать метров были покрыты от пола до потолка различными механизмами и приборами, которые гудели и пощелкивали. Почти все лампы на потолке были выключены, и в зале царил мягкий таинственный полумрак. Все эти механизмы обслуживали Ворота и состояли из десятков экранов и шкал, светившихся неярким зеленым и оранжевым светом, так как Ворота, этот транзит во временно пространство, скачок в любую эпоху, функционировали постоянно; сам процесс пуска Ворот был связан с большими трудностями и огромным расходом энергии, но, раз включенные, они действовали без особых усилий и затрат. Теперь, когда основная исследовательская работа по созданию Ворот была завершена, сотрудники Института посещали зал только для технического обслуживания оборудования, а также тогда, когда совершался скачок в другую временную эпоху. Будь условия функционирования Ворот другими, вряд ли Штефан сумел бы предпринять столько тайных самовольных путешествий, чтобы наблюдать за событиями в жизни Лоры, а иногда их даже изменять.

Строго говоря, не было ничего удивительного в том, что в лаборатории отсутствовали сотрудники, но сейчас это вызывало подозрение: они отправили Кокошку, чтобы остановить Штефана, и теперь должны были с нетерпением ожидать его возвращения, чтобы узнать, насколько успешным был его визит в снежные калифорнийские горы. Они должны были учитывать, что Кокошка может потерпеть провал, что не он, а кто-то другой вернется из 1988 года, и поэтому Ворота должны были охраняться до полного выяснения ситуации. Тогда где же люди из тайной полиции в черных плащах с подложенными плечами? Где вооруженные агенты, которые должны его арестовать?

Он взглянул на большие стенные часы: они показывали одиннадцать часов шесть минут по местному времени. Тут все было в порядке. Он совершил скачок во времени без пяти одиннадцать, а каждое такое перемещение завершалось ровно через одиннадцать минут после своего начала. Никто не мог дать на это ответа, но сколько бы времени путешественник ни провел в другой эпохе, он всегда укладывался в одиннадцать минут. Штефан пробыл в горах Сан-Бернардино почти полтора часа, но потратил на это всего одиннадцать минут своей собственной жизни, одиннадцать минут из своей эпохи. Проведи он с Лорой целые месяцы до того, как нажал желтую кнопку на своем поясе и запустил механизм передвижения во времени, он все равно бы вернулся в Институт всего через одиннадцать минут, и ни минутой больше, после того как его покинул.

Так где же, в конце концов, тайная полиция, где вооруженные солдаты и возмущенные коллеги? После того как они узнали, что он вмешивается в жизнь Лоры, после того как они послали Кокошку расправиться с ним и с Лорой, почему они не подождали всего одиннадцать минут, чтобы узнать об исходе поединка?

Штефан снял с себя теплые сапоги, бушлат и кобуру и положил их подальше в углу за оборудованием. Он взял оттуда и надел свой белый халат, спрятанный там перед началом путешествия.