— Что за черт?!
Снова раздался звон стекла, еще более громкий, — он доносился из роскошного фойе. Казалось, кто-то устроил там настоящий погром. Тиган взбежал по мраморным ступеням и рванул на себя старинную, покрытую черным лаком дверь, в руке он сжимал кинжал. Под подошвами тяжелых ботинок захрустели осколки стекла и фарфора.
— Господи! — пробормотал Тиган, глядя на виновника беспорядка.
Один из воинов стоял в центре выложенного плиткой фойе у антикварного буфета. Смуглые, покрытые шрамами руки в отчаянии сжимали резные края, словно он боялся упасть. Воин был по пояс голый и мокрый, в одних серых спортивных брюках, на которых виднелись свежие дыры. Голова была низко опущена, темные влажные пряди падали на лицо. Сплетенные в сложный узор дермаглифы — метки Рода, покрывавшие грудь и плечи воина, — пульсировали яркими красками, выражая опасный накал эмоций.
Тиган опустил руку, сжимавшую кинжал, и незаметно спрятал его в ножны.
— Ну, как у нас тут дела, Рио?
Воин глухо заворчал, но не в знак приветствия, а выплескивая ярость. Вода стекала с него, образовывая вокруг босых ног лужицу, рядом валялись осколки разбитой им бесценной вазы лиможского фарфора. Поверхность буфета красного дерева искрилась и переливалась — на висевшем над ним зеркале в золоченой резной раме остались кровавые следы от кулака Рио.
— Что, парень, решил навести порядок в доме? — Тиган подошел к Рио, глядя на его напряженное тело. — Я тоже не знаю, зачем здесь вся эта французская ерунда.
Рио тяжело и хрипло выдохнул и повернул голову к Тигану. В его карих глазах метались искры еще неугасшего безумия. Воздух с шумом вырывался из приоткрытого рта, поблескивали острые кончики клыков.
Тиган знал, что не Кровожадность заставляла проявляться дикую природу вампира, а ярость. И угрызения совести. Характерный для них резкий металлический запах висел в воздухе, горячими волнами исходил от Рио.
— Я мог ее убить, — мучительно выдохнул он. Сухой, надломленный голос совсем не был похож на некогда чувственный баритон испанца. — Пришлось бежать оттуда pronto [1] . Во мне словно чудовище проснулось! — свирепо прорычал он. — Черт, Тиган… Я хотел… мне нужно было кому-то причинить боль.
Другого эти слова насторожили бы, но Тиган воспринял их совершенно спокойно. Прищурившись, он посмотрел на обезображенную огнем и шрапнелью левую сторону лица Рио. Даже свисавшие пряди волос не могли скрыть глубоких шрамов. В этом вампире мало что осталось от прежнего красивого и утонченного Рио, улыбчивого и остроумного, самого уравновешенного воина Ордена. Взрыв, после которого он чудом уцелел прошлым летом, до неузнаваемости изуродовал его тело, а признание его Подруги по Крови в предательстве изувечило его душу.
— Madre de Dios [2] , — прошептал Рио, — Ко мне нельзя приближаться. Мне сносит крышу! Что, если… Cristo [3] … что, если я что-то сделал ей? Тиган, что, если я ранил ее?
Тиган почувствовал тревогу. Рио говорил не о своей подруге Еве, она покончила с собой на глазах у воинов, когда ее предательство раскрылось. Единственная женщина, которая сейчас общалась с Рио, — это Тесс, подруга Данте. Она появилась в бункере несколько месяцев назад и практически сразу взялась за Рио, своими волшебными руками начала лечить его израненное тело и пыталась помочь ему справиться с психологической травмой.
«Вот черт!»
Если Рио причинил ей вред, намеренно или нет, — ему придется плохо. Данте очень любил свою подругу, никто не ожидал от него таких сильных чувств. Отчаянно дерзкий, с Тесс он становился смирным и послушным и не беспокоился о том, что о нем могут подумать. Данте голыми руками убьет Рио, если с его подругой что-нибудь случилось.
Тиган тихо выругался.
— Что ты ей сделал, Рио? Где сейчас Тесс?
Рио горестно покачал головой и вяло махнул в сторону длинного коридора, который вел в ту часть дома, где располагался бассейн. Тиган уже развернулся, чтобы направиться туда, когда послышалось быстрое шлепанье босых ног и раздался взволнованный женский голос.
— Рио? Рио, где ты?..
Тесс резко вывернула из-за угла. На ней были черные тренировочные брюки поверх мокрого светло-голубого закрытого купальника. Обычный спортивный вид, но мужчина, имеющий глаза и горячую кровь, не мог не заметить, насколько она красива и сексуальна. Ее длинные светло-русые волосы были собраны в хвост, намокшие концы вились. Босые ноги с ноготками, покрытыми нежно-розовым лаком, замерли у осколков разбитой вазы.
— Господи, Рио… с тобой все в порядке?
— С ним все в порядке, — сухо ответил Тиган. — А как ты?
Рука Тесс инстинктивно потянулась к шее.
— Все нормально, — кивнула она. — Рио, пожалуйста, посмотри на меня. Все хорошо. Посмотри, со мной все в порядке.
Но было очевидно, что несколько минут назад произошла какая-то неприятность.
— Что случилось?
— Во время нашего занятия возникли некоторые сложности. Ничего страшного.
— Скажи ему, что я сделал, — пробормотал Рио. — Расскажи, как на меня нашло затмение и я схватил тебя за горло и сжимал…
— Господи! — Тиган нахмурился. В этот момент Тесс опустила руку, и он увидел лиловый след от железной руки Рио. — Ты уверена, что все в порядке?
Тесс кивнула:
— Он не хотел сделать мне ничего плохого. Рио отпустил меня, как только опомнился. Со мной все хорошо, правда. И с ним все будет хорошо. Ты же знаешь это, ведь так, Рио?
Осторожно обходя осколки, Тесс сделала несколько шагов к Рио, предусмотрительно держась подальше от Тигана, словно он, а вовсе не потерявший рассудок Рио был главной угрозой ее безопасности.
Тигана это не обидело. Ему нравилось слыть отшельником, и он старательно оберегал свое одиночество. Он наблюдал, как Тесс медленно приближалась к Рио, в отчаянии застывшему у буфета.
Она мягко опустила руку на обезображенное шрамами плечо Рио:
— Я уверена, завтра будет лучше. Ты каждый день делаешь маленькие успехи.
— Я не вижу никаких успехов, — пробормотал Рио. В его голосе сквозила жалость к себе, за которой скрывалось мрачное осознание собственной беспомощности.
Зарычав, он стряхнул с плеча руку Тесс. — Меня нужно усыпить, как бешеную собаку. Это будет спасением для всех… и в первую очередь для меня. Я просто хлам. Это тело… голова — от них никакого толку, они совершенно бесполезны!
Рио ударил кулаком по столешнице буфета, двухсотлетнее красное дерево затряслось, разбитое зеркало откликнулось тихим звоном.
Тесс вздрогнула, но ее зеленовато-голубые глаза продолжали светиться решимостью.