Рота напряженно молчала. Сержант обвел глазами строй и криво усмехнулся:
— Не верите… А зря… Я предупреждал вас честно… Я довел до вас основные пункты, которые вам предстоит знать на сегодняшний день. Остальное вы узнаете в течение ближайшего времени. Сейчас вам дается десять минут на туалет и ровно через десять минут вы должны стоять в полной готовности на этом самом месте для выхода в столовую. После завтрака состоится распределение по взводам. Разойдись!
Полковая столовая занимала двухэтажное здание на другом конце полкового плаца. Из распахнутых дверей на новобранцев пахнуло странной смесью хлорки, мыла и кислых щей.
Усевшись на длинную, деревянную скамью, Туманов заглянул в стоящий на столе котел и поморщился: завтрак состоял из неаппетитной, зеленовато- сухой гороховой каши, которую он не переносил с детства. Размазав малюсенький кусочек масла по толстому ломтю хлеба, он размешал сахар в алюминиевой кружке с чаем и вздохнув, принялся за нехитрую трапезу. Большинство новобранцев, еще не успевших забыть вкус домашней пищи, так же отодвигали от себя тарелки, ограничиваясь чаем и хлебом. Зуев с ироничной улыбкой наблюдал за их недовольными лицами.
— Р-рота! — скомандовал он. — Закончить прием пищи! Встать! На выход шагом марш! Построение на плацу.
Дождался, пока бестолково суетясь, солдаты образуют некое подобие колонны, и скомандовал:
— Шагом… марш! Раз-два, левой! Раз-два, левой! Раз-два, левой' Песню… запе-вай!..
Рота «застенчиво» молчала.
— Стой! Разойдись! На исходную, бегом… марш! Стройся! Равняйсь! Смирно! Шагом… марш! Раз-два, левой! Песню… запе-вай!
И вновь не нашлось смельчаков продемонстрировать свои вокальные данные.
— Стой! Разойдись! На исходную бегом марш! Стройся! Равняйсь! Смирно! Когда я говорю «запевай!» это значит, что я должен услышать от вас некое подобие «песни, довольных своей жизнью солдат». Я не требую от вас арии, но какой-то звук от этой колонны шагающих «валенков» исходить должен… Кто хорошо поет?
— Утесов, — не удержался от старой шутки Туманов.
Но Зуев попался на приманку. Подозрительно покосившись в сторону Туманова, он скомандовал:
— Р-рота! Шагом… марш! Раз-два, левой! Утесов, запевай!..
Рота грянула смехом так, что стекла в ближайших казармах жалобно задребезжали.
— Стой! Разойдись!.. Туманов, ко мне! Слушай, ты… сгусток энергии!.. Впрочем, ладно, мы вернемся к этому позже… Рота, стройся! В казарму, бегом, марш!.. Построение у поста дневального через пять минут!
Не успели солдаты изобразить подобие строя, как двери комнаты офицеров распахнулись и перед солдатами встали семь крепких, высоких офицеров в серо- зеленой форме.
— Рота, равняйсь! Смирно! — скомандовал Зуев и сделав три строевых шага к усатому капитану, вскинул руку к пилотке:
— Товарищ капитан! Четвертая учебная рота построена для утренней поверки.
— Вольно, — разрешил капитан. — Здравия желаю, товарищи курсанты!
— Здравствуйте, — вразнобой поздоровались новобранцы. — Добрый день…
Капитан с трудом сдержал улыбку.
— Я поздравляю вас со вступлением в ряды нашей славной, орденоносной дивизии! -
— Спасибо, — вежливо ответила рота.
Туманов заметил, что щека у Зуева задергалась, словно от нервного тика.
— Моя фамилия Краснодеревцев, — сказал капитан. — Я командир роты, в которой вы будете проходить курсы подготовки сержантского состава. Сразу хочу заверить вас, с замиранием сердца ожидающих расписанной прессой «ужасов дедовщины» — этого «зверя» у нас нет… У нас есть куда более страшный зверь — «уставщина». Что это такое, вы поймете чуть позже. Но, во всяком случае, стирать чьи-либо портянки вам не грозит. У вас попросту не будет ни сил, ни времени заниматься подобными вещами. Правила у нас строгие. Хотите прижиться — забудьте о существовании иного мира, нежели военный. Мы не садисты, и не испытываем наслаждение от того, что доставляем вам боль и лишения, но мы будем это делать, для того, чтобы воспитать из вас первоклассных бойцов… В первую очередь — бойцов, во вторую — солдат. С этого дня, каждый из вас — совершенная, боевая единица. Через полгода вы должны стать вдвое лучше любого солдата полка, потому как вы готовитесь для того, чтобы командовать ими, распоряжаться их жизнью и здоровьем. Чтобы достичь этого, вам придется заниматься вдвое больше ваших товарищей, направленных в роты. Вот такую задачу нам с вами и предстоит выполнить. Как показывает практика, добрая треть из вас «отсеется» и будет направлена в роты еще до того, как завершится курс подготовки. Как вы узнаете в дальнейшем, нашей дивизии приходится выполнять боевые задачи особого назначения. Многие солдаты не выдерживают, срываются, сходят с ума, калечатся и даже погибают. Каждая поблажка, которую мы вам дадим — первый шаг к вашей гибели. Поэтому поблажек не ждите… Теперь приступим к распределению. Первый взвод. Командир взвода — старший лейтенант Пензин. Замкомвзвода — сержант Зуев. Командир первого отделения — сержант Сибирцев… Кого сейчас назову по фамилии, должен громко ответить — «я!» и сделать шаг вперед…
— Товарищ капитан, разрешите обратиться, — неожиданно прервал его Зуев.
Краснодеревцев с удивлением посмотрел на него, но все же кивнул:
— Обращайтесь.
Зуев подошел к капитану и что-то быстро и тихо заговорил. Капитан почесал кончик носа папкой с поименным списком, и что-то уточнил. Зуев заговорил еще быстрее и убеждающе. Отчеркнув что-то в списке ногтем, капитан сдвинул фуражку на затылок и продолжил:
— Итак, первый взвод, первое отделение… Курсант Туманов.
— Я, — сказал Андрей и сделал шаг вперед.
Сержант улыбнулся ему нежно и многообещающе…
— Взвод, стой! — скомандовал Зуев, и раскрасневшиеся, с трудом переводящие дух солдаты остановились посреди заснеженного поля.
— Сибирцев! — казалось, что Зуев не участвовал в этом пробеге вовсе — так он был энергичен и бодр. — Зарядку со взводом проведешь ты. Постарайся уложиться в пятнадцать минут… Туманов, за мной бегом марш!
Андрей смахнул грубой рукавицей пот со лба и бросился догонять устремившегося в глубь леса Зуева.
Территория дивизии была огромна. Фактически это был целый город с магазинами, клубами, конюшнями, свинарниками, ангарами для техники и прочим. На ее территории вполне можно было проводить учения, пользуясь раскинувшимися здесь лесами и полями. Мощь дивизии поражала воображение. К каждому полку были прикреплены бронетранспортеры, вертолеты, грузовики, а в оружейных комнатах рот стояло на стеллажах все мыслимое оружие, начиная от штык-ножа и кончая огнеметами и гранатометами. Иногда Туманов с ужасом думал, что будет, если дивизия применит свою устрашающую мощь в полную силу. Но слухи, тщательно скрываемые и подавляемые находившимися в каждом полку особыми отделами, и все же доходившие до ушей солдат, несли совсем не радостные вести. В «горячих точках», рожденных набирающей силу «перестройкой», в которые, время от времени, бросали то один, то другой полк дивизии, приказами «сверху» запрещали применение максимально эффективных методов и средств. В результате, войска служили «Поглотителями энергии вспышек массового психоза», принимая на себя основные, наиболее жестокие удары ненависти, и в большинстве своем, не отвечая на них…