— На какой Сортировочной?! — сквозь зубы, ответил я. На какой Сортировочной?! Ты так утомил меня за эти дни, что я, думая о нагоняе в РУВД, автоматически набрал номер начальника РУВД и приказал ему доставить мне информацию об отправке груза… И еще свою фамилию назвал, идиот!..
— Ну и что? — заинтересованно спросил иерей.
— Через двадцать минут я должен быть у него… С информацией об отравленном грузе, — мрачно пошутил я. — Ох и достанется же мне сейчас на орехи! Судя по голосу, он явно не в духе… И все из-за твоих авантюр!
Разумовский тихо стонал от смеха, держась за живот. Я с укоризной посмотрел на него и стал собираться.
— Тебя бы к нему, вместо меня, — ворчал я, надевая пальто. — С ним на пару бы и посмеялись… Надо же было так опростоволоситься!.. Ладно, чего уж теперь… Я вернусь через час, не раньше. Дозвонись до Сортировочной сам. Больше ничего не предпринимай. Когда я вернусь, свяжемся с Сафоновым и решим, как быть дальше. Ты угомонишься когда-нибудь?
Разумовский уже полулежал на диване и в изнеможении похрюкивал.
— Начальнику РУВД, — стонал он. «Я Куницын! Информацию!.. А то сам приеду!» Ой, не могу!.. Пристрелите меня кто-нибудь… Не выдержу!
— С удовольствием, — мечтательно пообещал я и, тяжело вздохнув, вышел из кабинета.
* * *
Отсутствовал я не час, а все два. Полковник действительно был не в настроении, и мне пришлось выслушать целую лекцию об этике телефонных переговоров и способах получения информации в те времена, когда телефона еще не было. Когда лекция была окончена, полковник вновь был бодр и свеж, а я зол и разбит, как он в начале разговора.
Когда в таком настроении я переступил порог кабинета, намереваясь передать состоявшуюся беседу дословно ее первопричинному виновнику, то не обнаружил его на месте. Кабинет был пуст, а Разумовский исчез, не позаботившись даже оставить записку.
— Ну и черт с тобой, — обиделся я и, набрав номер Сафонова, сообщил: — Юра, это Куницын беспокоит. Мы тут тебе подарок приготовили, как раз по твоему делу. Удалось нам отыскать пропавшую технику… Да, вот так. Мы здесь, в отличие от некоторых, сыщики… Ну и хвастаюсь, зато от души. Ладно, слушай. Директор ресторанчика, что напротив склада, видел погрузку техники в грузовые фургоны. Один из них — рефрижератор и, к нашему счастью, у него на борту имелся фирменный знак. По этому знаку мы и установили фирму, которая продала эту машину другой конторе… В общем, это долгая история, потом, для справки, расскажу подробнее. Вчера вечером товар был отправлен в Москву через станцию Сортировочная. Сегодня ночью или утром он должен был выехать. Конечный пункт Ташкент. Директоров теперь ты можешь прихватить крепко. Свяжись с оперативниками в Ташкенте, пусть примут груз. Ориентировку, ведь ты уже дал? Вот и отлично. Ну, остальное сам знаешь. Жаль только, времени на это уйдет немало. Пока, товарный, до Ташкента доберется… Да, я знаю, Косареву это мало чем поможет, но все же… Дальше? Дальше буду копать, надеясь на русский «авось»… И тебе того же.
Окончив разговор, я откинулся в кресле и, заложив руки за голову, замер, отдыхая. За окнами быстро темнело. Я включил настольную лампу, открыл сейф и, достав кипу требующих срочных ответов запросов, придвинул к себе стопку чистой бумаги. На то, чтобы осилить треть, ушло два часа. Отвлек меня звонок телефона.
— Слушаю, — сказал я в трубку.
— Что же ты делаешь? — с укоризной спросил меня Сафонов. — А если б упустили чего или во внимание не приняли? Авария могла бы произойти. А ведь это не шуточки…
— Ты о чем? — опешил я. — Какая авария? — Куницын, не придуривайся! Кроме тебя некому. Признавайся: твоя работа?
— Да скажи ты толком, в чем дело?! — возмутился я. Я два с лишним часа в своем кабинете как исправный летописец криминальную хронику на своей территории увековечиваю, а ты меня какой-то аварией стращаешь… Что за авария?
— Вагон с краденой аппаратурой кто на перегоне от поезда отцепил?
— Не я, — честно признался я и замолчал, потому что понял, кто это сделал.
— А-а! Вот то-то и оно, — расценил мое молчание по-своему Сафонов. — Что технику нашел — молодец, что отследил ее — тоже похвально, но мог бы и дождаться, пока до Ташкента дойдет. Я уже с местными оперативниками связался… На худой конец, в Москве бы перехватили. Ох, неймется тебе! Хорошо хоть на станцию позвонил, предупредил. А то ведь, неровен час… Транспортная милиция, когда груз осмотрела и номера проверила, сразу нам запрос дала. Я им уже обрисовал картину.
— Когда же он успел? — задумчиво поинтересовался я.
— Кто?
— Да нет, это я о своем… Далеко это от города?
— Куницын, ты… Конспиратор! Сам знаешь сто десятый километр.
— Ого! — искренне поразился я. — Пришлось ему поторопиться… Впрочем, по всей видимости, и отправлен груз был недавно, да и поезд медленно шел. Но все же…
— Ну-ну, — многозначительно сказала трубка. — Тень на плетень наводить — это мы мастера… Сразу признавайся: чего еще нагородить собираешься? Лучше наперед говори, а то мне твои затеи, что обухом по голове.
— Да я и сам еще не знаю… Моя вторая и наиболее шкодливая «половина» отсутствует. Со сто десятого километра добирается. Впрочем… Юра, а может, попытаемся разыграть эту единственную нашу карту? Других альтернатив у нас нет, но мы все равно ничем не рискуем. Кто знает — может, и получится что.
— Ты о чем?
— Пригласи на завтра директоров «Геркулеса» к себе и поставь их в известность относительно обнаружения груза. В ведомостях их фирма как отправитель значится, отпереться они не смогут. Они надеялись, что в Ташкенте груз канет, да сам видишь, какая у них оплошность вышла. Нам это на руку сыграть может.
— Очень уж это ненадежно, — вздохнул Сафонов, — они не дети, чтоб их запугивать. Пользы нам это мало даст, а вот крику будет… Ведь это не план, а только попытка прозондировать направление поиска. Впрочем, наша специфика такова, что раз в год и палка стреляет… Ладно, уговорил. Прополощу я директорам мозги, а ты уж на подхвате будь. Приходи завтра к двум часам дня, я их на это время вызову. Твоё присутствие не обязательно, но раз уж ты так стремишься в деле быть, то приходи…
— К двум часам — пообещал я, и мы расстались.
Не успел я повесить трубку, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел Разумовский, словно специально дожидавшийся конца разговора в коридоре. Благодушно кивнул мне и расположился на своем излюбленном месте, на диване в углу кабинета.
— Здравствуй, — сказал я ласково, — похититель вагонов. Здравствуй, нарушитель законов и норм. Здравствуй, приносящий мне одни неприятности! Какого рожна тебе потребовалось догонять поезд и отцеплять этот вагон, старый осёл?! Ты понимаешь, что есть нормы ведения следствия?! Конечно, понимаешь, просто не хочешь об этом помнить! Что есть закон и те, кто работает в этой области?! Что ты никаким боком к ним не относишься и, следовательно, не должен совать свой нос туда, где его могут прищемить?!