Бастион | Страница: 21

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Вставай, душа моя. А то моя фанатичная родственница устроит нам инквизицию за опоздание...


... Перед входом в монастырь, едва тетушка свернула в часовню, что бы купить платки и свечи, я настойчиво потянул Ольгу вперед:

— Пойдем, она нас догонит. На улице холодно, это все-таки не Бразилия...

И едва мы сделали шаг за порог храма, как на девушку налетели две гарпии, затянутые в черное с головы до пят так, что светились лишь налитые злобой глаза:

— Да как же тебе не стыдно?! В мужской монастырь?! В штанах?! Простоволосая?! Да где совесть-то твоя?! Что позволяешь себе, нехристь?!

Ольга на минуту опешила, потом, покраснев, попятилась из храма. Благодарно улыбнувшись возмущенным паломницам, я последовал за ней. К нам, сверкая зелеными глазами, уже бежала почувствовавшая неладное тетушка. Мельком взглянув на Ольгу, она, ни слова не говоря, скрылась за дверью.

— Средневековье, — вздохнул я. — Хотя нет... Вон, смотри — прогресс и сюда добрался...

Из сверкающего хромом и никелем "Джипа" неспешно вылезал дородный батюшка.

— Это ж, скольким нищим можно было помочь, — грустно сказал я. — А сколько денег на приюты пожертвовать... Нет, все же сейчас, что мирская жизнь, что монастырская — один бес...

Из храма появилась тетушка. Уголок рта у нее нервно подергивался.

— Мыши! — словно от зубной боли скривилась она.

— Что?

— Мыши, говорю! Не обижайся на них, Ольга. В храм многие заходят. И воробьи залетают, и мыши забегают. Беды в этом нет. Беда, когда мышь, обглодав оклад, возомнит себя христианкой. Церковь всегда притягивала к себе душевнобольных и кликуш. Просто не обращай на них внимания…

— А это? — кивнул я на "Джип".

— И тут всякое встречается, — парировала она. — И число этого "всякого" со времен апостолов — каноническое: каждый двенадцатый. Но если батюшка — дурак, это еще не значит, что Бога нет.

— Но я, все же, сегодня, пожалуй, туда не пойду, — тихо сказала Ольга. — И настроения нет, и... В общем, просто не хочется…

— Что ж, дело твое… Возвращаемся…

Пропустив Ольгу вперед, пристально посмотрела на меня:

— Твоя работа?

— Паломницы из глухой деревеньки приехали, а "Джип" батюшке добрый прихожанин подарил, — пожал я плечами. — Я здесь при чем? Монастырь накрылся, сейчас у меня в плане — ресторан на корабле, и Виктюк в театре. Не желаешь Виктюка? Жаль. Тогда — до следующих встреч...


Я вновь сидел перед камином и смотрел в огонь. Вновь и вновь языки пламени сплетались в ее золотистые косы, вновь и вновь, в огненном мерцании видел я блеск ее глаз.

— Алена, — прошептал я. — Аленушка...

— Что? — не расслышав, переспросила Ольга.

— Так... Ничего... Просто огонь...

Она подошла ко мне и обняла за плечи.

— Что это за медальон? Ты никогда мне про него не говорил, а держишь его в руках постоянно...

— К нам это не относиться, — отрезал я.

— Но мы с тобой...

— Послушай, душа моя... Я тебя предупреждал, что я — одиночка. Мы вместе, пока нам хорошо. Не стоит давить на меня. Я чувствую от этого дискомфорт. И не надо пытаться сделать наше прошлое — общим.

— У тебя плохое настроение? Или я чем-то тебя обидела?

— Просто у каждого в душе есть уголок, который принадлежит только ему. Мы же не гермафродиты, что б быть единым целым.

— Но, когда любят...

— Мы с тобой договаривались не говорить о любви — помнишь?

— Да, — тихо сказала она.

— Тогда давай не будем рушить то, что весьма неплохо, ради неизвестно чего…

— Как скажешь...

— Вот и отлично. Тогда, в честь окончания легкой размолвки...

Я встал и, подняв ее на руки, понес в спальню. Она прижалась ко мне, счастливая. Мне было жаль ее... Действительно жаль… Но медальон жег мою грудь пламенем далекого огня...

Сон 795

…Гетман с тоской посмотрел в затянутое тучами небо и покачал головой:

— Как же вы упрямы, ясновельможная пани!

— Я вам не "пани", гетман, а царица московская! — тут же вспылила девушка.

— Простите, Ваше Величество, — не стал обострять конфликт гетман. — Дело не в этом…

— Именно в этом! — и без того тонкие губы Марианны были плотно сжат, подбородок вздернут, глаза пылали негодованием.

Гетман понимал, что его надежды на благополучный исход беседы безнадежны: девочка упряма, и тщеславна, как ее отец ее отец.

Власть кружила и куда более крепкие головы, а здесь — совсем еще ребенок, глупышка, одержимая честолюбием и искушенная придворными льстецами… Ах, если б только льстецами! На эту девочку делали ставки и коль Речи Посполитой, и московские бояре и сам римский папа. Ей не казалось: вокруг не сейчас и впрямь крутился весь мир. Но малышка выросла дали от блистательных дворов и совсем не понимала, что такое "придворные интриги" и ем они могут обернуться…

— Простите меня, Ваше Величество, — терпеливо повторил гетман. — Я — старый воин и светский этикет — не моя сильная сторона… Не обижайтесь на старика….

— Хорошо, — проявила снисхождение Марианна. — Но мне неприятен этот разговор. Не могли бы вы скорее изложить суть дела?

— Вы обещали терпеливо выслушать меня, — напомнил гетман. — Я боюсь, что вас ввели в заблужденье… Вернее, утаили от вас значительную часть информации. А ведь вам, как царице московской, просто необходимо знать ВСЮ правду. Править можно, лишь имея точное представление о людях и событиях. Не так ли?

— Продолжайте, — в ее голосе появилось чуть больше заинтересованности: тонкая лесть гетман легко нашла свою цель со властолюбивой душе.

— После смерти Ивана Грозного, правителем при его малолетнем сыне остался Борис Годунов, а по смерти и этого отрока, он и вовсе стал царем..

— Вы собираетесь учить меня истории? Я все это помню.

— Я хочу открыть вам некоторые тайны, но для этого я должен увязать все повествование… Если не желаете…

— Нет, отчего же… Тайны я люблю.

— До вас, разумеется, доходили слухи о причастности Годунова к смерти малолетнего царевича Дмитрия…

— Дмитрий жив. И он — мой муж!

— Я говорю о слухах, — поморщился гетман.- Только о слухах. Но эти слухи — только одна из версий. Многие знатные боярские роды стремились получить право на трон после прекращения династии рюриковичей. И одной из самый сильных партий был род Романовых. К счастью, Годунов быстро разогнал всех "претендентов" по монастырям и ссылкам, иначе проблемы на Руси начались бы куда раньше. Главного "заводилу" Романовых — бабника, щеголя и кутилу он заставил постричься в монахи под именем Филорета… Годунову просто не повезло. Его реформы, его правление и его замыслы были куда более эффективными, чем даже при аре Иване. Но невиданный голод породил в народе недовольство. Еще бы: в одой только Москве умерло более ста тысяч человек… Тогда-то и появился у порога вашего батюшки, чудесным образом спасенный царевич Дмитрий… Да еще с серебряным крестом, усыпанным драгоценными камнями — знаменитым подарком своего отца…