— Петрович, пропал Разумовский. У меня есть все основания полагать, что его жизнь находится в опасности. Я еще ничего не знаю, но суммы, которые фигурируют в этом деле, таковы, что жизнь одного человека может показаться преступникам просто досадным препятствием. Даже если это жизнь священника. Я нашел небольшой «хвостик» в этом деле, но мне нужна помощь. И нужна срочно.
Дежурный медленно поднялся, зачем-то надел лежащую на столе фуражку и угрожающе сдвинул брови:
— Так что же ты молчал?! С этого надо было начинать!
— Так я…
— Я, я, — передразнил Петрович. — Давай по порядку. Что требуется от меня?
— Прежде всего установить адрес вот этого парня, — протянул я ему бумажку с данными Усачева. — Во-вторых, проверить номера вот этих компьютерных деталей. Скорее всего, в сводках по городу есть информация о них. Что-нибудь вроде кражи крупной партии комплектующих или мошенничество. Во всяком случае, их пытались спрятать, а это значит, они где-то засвечены. В-третьих, мне нужен толковый парень из оперативников — дело может иметь некоторые недоступные для меня глубины. В-четвертых…
— Подожди, не гони, — замахал руками дежурный. — Не все сразу. Иванцов!
Из комнаты отдыха выглянул белобрысый сержант, помощник дежурного по отделу.
— Возьми вот эти данные и установи адрес… — Петрович заглянул в бумажку,
— Усачева. Это нужно сделать очень быстро. На обратной стороне — номера деталей от компьютера. Прокинь их на предмет кражи. А вот с оперативником тебе придется подождать, — повернулся он ко мне. — В отделе их всего четверо осталось. Все в отпусках или на учебе.
— Петрович, мне каждая минута дорога, — взмолился я.
Дежурный пристально посмотрел на меня и, решившись, достал из ящика стола какой-то график.
— Ладно, возьму грех на душу, — проворчал он. — Но если из- за тебя мы выгодную халтуру потеряем, тогда тебя точно никто не найдет, сколько бы ни искали. Сейчас начальство опять возбудилось к руководящей деятельности, так что халтурить снова запрещено. А мы тут с ребятами склад одной фирмы на нашей территории охранять подрядились, и сегодня как раз двое оперативников там сидят. До конца их дежурства два часа осталось, так что, если упросишь, может, один и вырвется пораньше. Но только…
— Я понял, Петрович, понял! — заверил я. — И еще одно. Проверьте на всякий случай морги и больницы. Хотя я и надеюсь, что… Полные данные Разумовского оставить?
— Не надо. За столько лет твой поп у нас так примелькался, что в пору было в штат сотрудников принимать… Вот тебе адрес дома, в подвале которого охраняют склад оперативники. Нам на то, чтобы установить адрес этого парня и определиться с номерами запчастей, потребуется некоторое время, так что мы тебе прямо туда позвоним.
Я схватил бумажку с адресом и, не теряя времени, выбежал из отдела.
Склад и впрямь нуждался в охране. Фирма, которой он принадлежал, явно предпочитала форме содержание. Или же попросту экономила на внешних средствах защиты. Во всяком случае, дверь как средство защиты они не признавали. Ветхая
и перекошенная, она словно зазывала прохожих не полениться и преодолеть это соблазнительно доступное препятствие. Я постучал кулаком в гнилые доски и прислушался. За дверью царила тишина. Отыскав среди кучи валяющегося тут же мусора длинный и ржавый гвоздь, я просунул его в щель и, подцепив крючок, вошел внутрь. В подвале было сыро и холодно. Монотонно капающая с ржавых труб вода уже наполовину скрыла деревянные настилы, на которых стояли штабеля из ящиков и лежали сваленные грудой мешки, а все освещение подвала составляла одна- единственная забрызганная грязью лампочка в дальнем углу. Возле входа стояла старая школьная парта с разложенными на ней остатками незатейливого ужина, подсказывающая, что кроме мышей и приведений здесь же должны водиться и охранники.
— Эй! — позвал я. — Что-нибудь живое здесь есть?
Справа от меня зашевелилась груда мешков, и из-под рваного
ватного одеяла показалась чья-то голова.
— Живое в таких условиях впадает в спячку, — пояснил человек, садясь на своей импровизированной кровати. — Комаров, и тех по пальцам пересчитать можно. Какая-то аномальная зона. Даже сны исключительно про прокуратуру снятся. Что орешь?
— Агафонов и Гаранин нужны.
— Я Агафонов, — представился человек. — А Гаранина еще отыскать нужно в этих дебрях.
— Моя фамилия — Куницын. Николай Куницын. Я раньше работал…
— Слышал, — кивнул Агафонов, слезая вниз. — С тобой еще вечно какой-то поп из соседней церкви таскался. Ребята рассказывали.
— Пропал этот поп, — сказал я. — Два дня назад уехал из дома и не вернулся. А в это самое время в соседнюю деревню грузовик е ворованными запчастями приезжал. Зная характер Разумовского, мучают меня дурные предчувствия. Пришел я к вам за помощью.
— Насколько я помню, вы в последнее время из города уехали?
— Да, но следы сюда ведут. Машина городская, да и краденые детали отсюда. Боюсь, что увязался он за ними. И попал в переплет. Обычно в таких делах он ко мне за помощью обращается, а в этот раз даже не позвонил — значит, что-то произошло. Мне одному в короткий срок это дело не осилить. А действовать нужно очень быстро. Поможете? Пропадет ведь мужик.
Агафонов растер ладонями заспанное лицо и кивнул:
— Помозгуем. Что делать надо?
— Сейчас Петрович устанавливает адрес человека, привозившего краденые детали, и пытается выяснить, откуда эти детали взялись. Нужно будет объединиться с оперативниками, расследующими это дело, и срочно задержать всех, кто имеет к этому грузовику хоть какое-то отношение. Это — единственная возможность.
— Не нужно чужой работой заниматься, — буркнул выходящий из дальнего угла Гаранин. — Каждый должен быть профессионалом в своем деле, а не лезть в чужую область. Кто его просит вмешиваться в такие дела?
— Так и вы, как я погляжу, тоже не совсем своим делом занимаетесь, — не остался я в долгу.
— Так мы от безысходности…
— И мы… от безысходности, — вздохнул я. — Признаться, я ему то же самое говорил, но вокруг него постоянно толпа из обманутых, обворованных, преданных и проданных. Вот он нет-нет, да и сойдет с пути праведного.
— Сейчас в стране девяносто девять процентов преданных и проданных, — ворчал злой от недосыпания Гаранин. — Но если исправлять это полезет каждый, кто захочет, то лучше от этого не станет. Вы можете действовать только теми методами, которые мягко именуются «незаконными», а это порядка не прибавляет. У нас все беды от этого. Страной «дети кухарки» управляют, милицией в крупных городах вообще какие-то дилетанты руководят, далекие от юриспруденции, как я от балета… Каждый должен быть профессионалом в своей области. В своей!
— Да я-то согласен, — искренне заверил я. — И Разумовский согласен. Но когда к нему приходит какая-нибудь бабка, которую на старости лет без крыши над головой оставили, он не согласен.