— Пусть проверяют, — отмахнулся Белов. — Они так и та заинтересовались бы нашими кандидатурами. Я просто избавил их от лишней работы. Они ведут свое следствие, милиция — свое мы — свое. Вопрос в том, с чьей стороны поиск будет успешным а не в том, кто и что подумает. Мне наплевать, кто и что подумает. Это волнует тебя. А меня волнует убийца Виктора. Чем больше сил брошено на раскрытие, тем лучше. А то, что я сказал говорит скорее в твою пользу. И тебе и мне было куда выгоднее что бы Виктор был жив. Это был замечательный бизнесмен, умниц., с невероятной интуицией и работоспособностью. При его мышлении компанией мы получали хорошие деньги, а теперь… Ему даже удалось договориться о предоставлении нам долгосрочных кредитов. И это только благодаря его личным связям. Наши' то знакомые по бизнесу в Германии. Они даже хотели вложить свои деньги в наше дело. Как бы мы могли развернуться, а? Ох, если б не его смерть, наладили бы еще одно предприятие, совместное. Такие дела можно было бы проворачивать! А теперь… Боюсь, что теперь дела постепенно опустятся до уровня городской канализации и ниже. Сейчас в городе идет жесточайшая, Конкуренция, и, чтобы выжить, нужно обладать талантом и связями Виктора. А теперь, когда мы лишились всего этого, то превратились в одну из многочисленных «шарашкиных контор»…
— Ну, это мы еще посмотрим, — обиделся Крутин. — Все же я успел кое-чему у него научиться, познакомился с некоторыми нужными людьми…
Белов в ответ только досадливо поморщился,
— Стало быть, вы считаете, что причиной его гибели была не коммерческая деятельность? — спросил я.
— Я не могу утверждать того, что не знаю, — резонно заметил Крутин.
— Вам все равно предстоит это дело проверять. Я — человек заинтересованный и с точки зрения следствия просто обязан утверждать подобные вещи. Но это действительно так. Я практик может быть, даже циник, но в данном случае я уверен, что его смерть не связана с какими-то коммерческими проблемами.
— А проблемы с бандитами? Размолвок с «крышей» не было?
Слышали о Баранове? Это «авторитет» «новозеландской» группировки, — сказал Белов. — Последнее время она занимает лидирующее положение на криминальном «рынке».
— Да слышал, — кивнул я. — Его «аборигены» контролируют нисколько авторынков, сеть ларьков, бензозаправочных станций, и еще кое-что по мелочи. Насколько мне известно, он предпочитает больше времени уделять крупномасштабным мероприятиям, чем вышибанием «долгов» и «наездам».
Да, экономические аферы — это его страсть, — подтвердил Белов. — Он один из немногих «авторитетов», которые относятся к коммерсантам не как к «барыгам» и «торгашам», а как к людям, которые зарабатывают деньги своей головой. Поэтому многие коммерсанты предпочитают иметь дело именно с ним. За все время его деятельности ни один коммерсант, находящийся под его «охраной», не накапал на него в милицию. У него были очень хорошие отношения с Дудченко. Почти дружеские. А это много значило.
— А каковы ваши предположения по поводу смерти Дудченко? — спросил я Крутина.
— Деньги, — уверенно ответил он. — Что же еще? Может быть, конкуренты, а может быть, какие-то личные неприязненные отношения.
— И много у него было врагов?
— У какого крупного коммерсанта их нет? Как тараканов… Кроме того, он был страшным бабником, и так уж получалось, что у большинства его девиц были достаточно влиятельные и состоятельные ухажеры. Он же знакомился с ними на презентациях, банкетах, на отдыхе и на деловых встречах. А так как мужик он был видный и интересный, то и уводить девушек от их кавалеров труда для него не составляло… Много чего было. Это огромное непаханое поле для работы. Если б у меня было хотя бы направление поиска, я бы давно конкретизировал работу атак… Приходится проверять все подряд и действовать методом «отсева».
— Вы же разговаривали с Дарьей Михайловной, — заметил Белов. — Она была полностью в курсе дел своего сына, и даже! можно сказать, что она была единственным человеком, которому он доверял все свои даже самые сокровенные тайны. Ну, разве что кроме «дел сердечных». Но ведь и она понятия не имеет, что могло послужить причиной его гибели. Согласитесь, не можем же мы все втроем лицемерить. Тем более нанимать сыщиков для расследования и вредить им. Это не имеет смысла. А ведь она наняла вас, мы проводим следствие своими силами. Догадок пока нет. Нужно искать.
— А что вы думаете по поводу увлечения Виктором этой семейной легендой о сокровищах?
— Блажь, — решительно отверг Белов. — Это я вам точно говорю. Видел я эту фотографию. Слышал легенду. Читал надпись.
— Одно время, под влиянием энтузиазма Виктора, и я заразился этой глупостью. Недели три потратил на работу с этой надписью.
— И так ее крутил, и этак… И вариации старинных шифров использовал, и количество букв в словах просчитывал, и тайный смысл искал, и… Да чего только не делал! И теперь с уверенностью могу сказать — ерунда все это.
Вы тоже так считаете? — спросил я Крутина.
— Скорее всего сказка, — впервые согласился он с Беловым. — в детстве меня тоже увлекала эта идея. Но то — в детстве. Мальчишки всегда клады разыскивают. А как ума поднаберутся, так все на свои места становится. Нет, уж за что его и убили, так точно не за это. Если б он и нашел клад, то прежде всего нам бы сказал. Сколько мы этим в детстве бредили… Неужели сдержался бы и не похвастался? Нет, не верю.
— Ладно, пойду я, — соскочил с подоконника Белов.
— Дел у меня много и на сказки время тратить жалко. Коль возникнут какие вопросы — приходите в любое время. А если найдете что-то. Я вас очень прошу, поставьте меня в известность. Хорошо?
Если найдем, — кивнул я. — Скажите, а не могли бы вы…
И замолчал, пристально глядя на Белова. Положив руку на подоконник, он стоял в небрежно-продуманной позе идеализированного киногероя. Заметив мое нескромное внимание, несколько удивленно поднял левую бровь. Разумовский подтолкнул меня локтем, но я не обратил на это внимания.
— Отойдите от окна, — попросил я Белова.
Белов недоуменно посмотрел на меня, перевел взгляд на иерея, пожал плечами и отошел к столу, где вновь принял позу «естественно вписывающегося в интерьер человека».
— Вы что-то хотели спросить, — напомнил мне Крутин.
— Что? — очнулся я. — Спросить? Да, спросить… Вы не могли бы сделать мне ксерокопию этой фотографии?
И протянул Белову фото с изображением Игонина.
— Хорошо, я пришлю секретаршу с ксерокопией, — пообещал онl, а что вас так заинтересовало в окне?
— Я просто задумался, — соврал я. — Со мной такое бывает.
— Понятно, — кивнул Белов. — Ко мне вопросы еще есть? Тогда всего доброго.
Он вышел, а я опять замолчал, разглядывая подоконник.
— Чем еще могу быть полезен? — напомнил о себе Крутин.
— Простите, — я окончательно вернулся в реальность и сообщил: — Пожалуй, я узнал все, что нужно. Пока — все.