— Я не об этом! Я хочу знать, что это за курорт, на который попасть труднее, чем в подвалы МВФ!
— На месте и узнаешь.
— А это не будет слишком поздно?! Может, ты все-таки подставляешь меня, фламенга?! А я, как дура, весело кладу голову под нож гильотины!
— Лариса, ты ошибаешься. И ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я ведь люблю тебя! И не сделала тебе ничего плохого. За последнее время.
Лариса только вздохнула. Эти повторяющиеся фразы про любовь и верность, особенно исходящие из уст высокоорганизованной плазмы, как-то не звучали. И не потому, что в них правды не было. Наоборот. Слишком много было такой правды, от которой хотелось повеситься.
— Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь, я больше не спорю… Пусть я ошибаюсь. Но просвети меня: кого именно я должна прикончить в этом богоспасаемом местечке? Тайного имама всех международных исламских террористов? Главного пластического хирурга Пугачевой? Фрида, что ты молчишь, а?.. Неужели продюсера телепрограммы “Аншлаг”?! Боже, благодарю тебя за это счастье!..
Фламенга ртутно усмехнулась и протянула Ларисе плотненькую книжку в сдержанно пестрой глянцевой обложке.
ВЕРА ЧЕРВОНЦЕВА
ДА ЗДРАВСТВУЕТ МОЙ УБИЙЦА!
Роман в трех частях
Серия “Детектив с ногами женщины”
Издательское товарищество “Эпсилон”
— Что? — свела брови Лариса, пробежав глазами эти прямо-таки плакатного шрифта надписи. — С какой стати ты подсовываешь мне бульварное чтиво?
Фламенга терпеливо перевернула книгу. С роскошной фотографии на задней обложке зрителю-читателю по-голливудски скалилась худощавая блондинообразная красотка с коровьими ресницами и алыми губами, отдаленно напоминавшими портмоне. Подпись под фото истерически захлебывалась восторгами базарного зазывалы:
“Вера Червонцева! Королева российского экзотического триллера! Непревзойденный мастер психологического детектива! Великолепный художник современной философской эротомании! Ей нет равных в создании интриги и умении довести своих героев до края пропасти!!! Оставьте все дела и всех друзей ради Упоения романами Веры Червонцевой! Это важней, чем карьера, и круче, чем секс в лифте (подтвердили 99,9% опрошенных)! Читайте! Читайте!! Читайте!!! И пусть никто не уйдет неудовлетворенным!”
Другая подпись, менее крикливая, выглядела, однако, тоже мощным с точки зрения рекламы пассажем:
“Вера Червонцева — это русский синтез Пауло Коэльо, Умберто Эко, Франсуазы Саган и Альберто Моравиа! Вера Червонцева — это органичный сплав трансцендентального ужаса Кафки и холодно-иронического экзистенциализма Камю!”
Лариса вытаращила глаза. Автором данной критической сентенции являлся, как ни удивительно, “Космополитен”, хотя для подобного журнала знание (а также правильное написание) столь обширного потока литературных имен и терминов было весьма и весьма нехарактерно.
— Ого-го, — только и сказала профессиональная отравительница. — Это в каком же мозгу возможно такое вынянчить: “холодно-иронический экзистенциализм”! Merde! Лучше б в “Космополитене” рекламировали современные антиперсперанты и средства от потливости ног. Полезное дело…
— Не отвлекайся, — потребовала фламенга и настойчиво стукнула серебряным коготком по глянцевому книжному кирпичику. Лариса посерьезнела и снова вперилась в обложку, гадая, чего ж ради она тратит на это свое ценное время.
…Оставшуюся площадь обложки занимал внушительный, в три колонки петитом, список произведений рекламируемой дамы.
— Не понимаю… — брезгливо пробормотала Лариса, и вдруг по глазам ударило неожиданно знакомое: “Смерть из-под чадры”. И тут она вспомнила.
Конечно же!
Болезненное хобби Нарика!
Новый шедевр его коллекции — фильмы по романам Веры Червонцевой!
Так вот она какая, современная детективная богиня… Лариса с плохо скрываемой брезгливостью глядела на глянцевую фотографию.
— И все же я не понимаю, — сказала отравительница.
Фламенга сунула книгу ей в руки:
— Держи. Пригодится.
— Зачем?!
— Это и есть твой объект, Ларочка. Писательница Вера Червонцева, которая вот уже год с лишним как безвылазно сидит в ненавистной мне зоне и строчит, кстати, неплохие книжонки. Ее-то мне и заказали. Не так давно… Но я уже объяснила, что не могу выполнить поручение из-за… местонахождения клиента. Но у меня удачливая судьба. Потому как теперь расклад таков, что заказ выполнишь ты.
— Убить Червонцеву?! — Лариса смотрела на глянцевую фотку с обложки. Теперь писательница не казалась ей самодовольной гордячкой. Скорее просто размалеванной дурочкой, не ведающей, что за ужас ждет ее впереди.
Ибо ужас не замедлит.
Ибо таково предназначение гранаты — взрываться.
И таково предназначение убийцы — убивать. Если только нет уважительных причин для отказа…
— Фламенга, — тихо сказала Лариса. Книга в ее руке безвольно повисла. — Еще очень давно я дала себе слово не убивать женщин.
“Будущее покажет!” — усмехался тогда Старик… Вот оно, будущее, и показало.
— Измени своему слову, Ларочка. — Фламенга говорила спокойно, но постепенно наливалась изнутри слепяще-багровым пламенем. — Так будет лучше. И для меня. И для тебя.
— Но кому помешала эта дурочка?! — Лариса затрясла книжкой, словно пыталась оттянуть неизбежное.
— А это нам знать не важно. Важно, что ее заказали. И заплатили большие, до дури большие деньги за ее смерть. Кстати, не надо так нервно дышать — после исполнения заказа вся сумма станет твоей. Зачем плазме деньги? Шучу. Деньги мне, конечно, нужны, но я играю честно и не беру платы за работу, не мной выполненную. Так что ты еще и материально выиграешь на том, что жизнь безумно популярной и всенародно любимой Веры Червонцевой кому-то радикально мешает. Кому-то более могущественному, чем она. Но ты не задумывайся о подобных вещах, Ларочка. “Имеем ли мы право, или твари дрожащие… Что есть убийство в контексте вечности…” Такая рефлексия — это слишком по-человечески. Пустая трата времени и дополнительный шанс испортить лицо глубокими морщинами.
Фламенга тогда, закончив эти поучительные речи. поднималась по лестнице в свой кабинет. А Лариса смотрела ей вслед и сжимала в руках детектив Веры Червонцевой.
— Кстати, — спохватилась фламенга и лукаво глянула на Ларису сверху вниз. — Перед тем как выполнишь заказ, возьми у этой писательницы автограф. И обязательно верни мне эту книгу. Поставлю в свою коллекцию.
…Теперь эта книга, плотно обернутая в упаковочную бумагу, лежала где-то на дне чемодана с Ларисиными вещами.
Совсем рассвело, и день даже показался ярким для этой поры ноября.
— Скоро будем на месте, — заверил шофер.