Нагруженный артефактами, Павел вернулся домой.
За час до того, как дети должны были лечь спать, он прошел в детскую и посыпал песком там, где было оговорено. Потом выкупал поочередно Вику и Славика, поражаясь тому, какими его крепыши стали худенькими и бледными. Ну, мороки, берегитесь!
Дети улеглись, Павел немного почитал им на ночь, и когда дети заснули, тихо вышел из комнаты. Сел в столовой, поближе к детской, держа волшебную корзину в руках.
Его самого чуть не сморило! А очнулся он от диких завываний!
И, благодарение Богу, это завывали не его дети.
Он вбежал в комнату и увидел при свете ночника, что дети спокойно спят, а по комнате мечутся два крупных существа с красными, горящими глазами и в чем-то, напоминающем черные плащи. Потом Павел понял, что это их крылья.
Какими же омерзительными были эти существа! Павел в деталях не разглядел их, потому что они постоянно перемещались, но все-таки увидел их искаженные ненавистью лица, скорее напоминающие морды летучих мышей. Да, эти бэтмены выглядели не импозантно.
— Мороки, сюда! — крикнул Павел.
Монстры глянули на него, увидели корзинку в его руках, завыли и затряслись мелкой дрожью. Потом стали уменьшаться в размерах и, наконец, всосались в корзинку с жутким воем.
Держа в руках корзинку, в которой теперь ворочались и подвывали мороки, Павел вызвал такси. Ему больше не хотелось плутать по улицам в поисках дома бабы Зины. Он назвал водителю адрес, тот понимающе взглянул на него.
— Баба Зина — мировая ведьма, — уважительно сказал водитель. — Я сразу понял, что вы к ней едете. Адресок-то знакомый. Сам ездил к ней с женой, когда от бесплодия лечились.
— И как, вылечились?
— А то! С Бабой Зиной не пропадешь. Трое пацанов родились. Как в аптеке! А что у вас в корзинке?
— Мороки.
— Настоящие?
— Конечно.
— Ей, значит, везете. Она и от мороков избавит, и совет подаст.
Таксист довез Павлика прямо до калитки.
— Вы, может, подождете меня? — спросил Павел.
— Конечно, подожду, — с готовностью кивнул таксист. — И за деньги не беспокойтесь. Я вам скидку сделаю.
Павлик вышел. Толкнул калитку — она оказалась незаперта.
— Баба Зина! А баба Зина! — позвал он.
И услышал голос откуда-то из-под земли:
— Павлик? Спускайсси.
Павел посмотрел вокруг и увидел приоткрытую низкую дверь под терраской.
Он вошел, сильно пригибаясь. Пришлось спускаться по освещенным голой лампочкой ступеням. Внизу его ждала баба Зина и ее пес.
— Принес мороков? — спросила баба Зина.
— Принес.
— Давай корзинку сюда.
Павел отдал корзинку. Когда та попала бабе Зине в руки, мороки, почуяв это, дико завизжали и, мало того, корзинка стала постреливать молниями, небольшими, с полпальца.
— Сейчас я вас уйму, — почти радостно пообещала баба Зина. — А вот как вам собачья шерсть покажется?
И баба Зина сыпанула в корзину собачьей шерсти.
Мороки заплакали, жалостно, с подвыванием. Наконец один из них сказал:
— Что угодно тебе, госпожа ведьма? Мы все расскажем как на духу.
— Кто вас насылает?
— Она называет себя Крысоловкой.
— Ага, значит, это "она"? Она ведьма?
— Да мы же сказали, она — Крысоловка. Больше мы ничего не знаем.
— Посылала ли она вас к другим детям?
— Да, посылала. Мы за ночь должны были обходить ровно пятьдесят два ребенка.
— Почему так много?
— Потому что Крысоловка хочет их подчинить себе и увести из Щедрого.
— Похищение детей! — ахнул Павел.
— Что еще вы знаете?
— Ничего, ничего!
— А если подумать?
— Она что-то творит с этими детьми и днем. Все! Больше мы ничего не знаем!
— Если вы сказали правду, то развейтесь.
И мороки развеялись.
Баба Зина повесила опустевшую корзину на гвоздик и сказала Павлу:
— Идем наверх.
Они поднялись наверх, и Павел оказался в давешней гостиной. Баба Зина включила торшер.
— Тебя такси ждет?
— Да.
— Отпусти.
— Почему?
— Похоже, нам предстоит долгая ночь размышлений.
Павел кивнул и вышел к таксисту.
— Ну что, все получилось? — спросил его таксист.
— Да, только теперь вопросов еще больше. Вы поезжайте, я задержусь надолго. Вот деньги.
— Да хрен с ними, с деньгами! Удачи тебе, парень!
И таксист укатил, для бодрости прорезав ночную тишину ревом клаксона.
Павел вернулся в дом. Баба Зина уже сварила кофе и разливала его по чашечкам. Также присутствовало и печенье, и взбитые сливки.
— Какая роскошь! — только и сказал Павел.
— И ничего не роскошь, а суровая необходимость. Что же, будем думать.
Павел сел и взял в ладони чашку. Чашка приятно грела руки.
— Итак! — возгласила Баба Зина Мирный Атом. — Что нам известно? Нам известно прозвище некой дамы, причем не ведьмы. Зовут ее Крысоловка. И она насылает мороков на детей. Пятьдесят два невинных создания. Что это значит?
— Погодите, погодите! — Павел поставил чашку. Его осенило. — Пятьдесят два ребенка как раз в том детском садике, куда я вожу своих детей! По-моему, именно так.
— Но как Крысоловка получает доступ к детям? Впрочем, что я спрашиваю! Она — из штата сотрудников детского сада! Воспитательница, нянечка да хоть уборщица!
— Но для чего ей нужно мучить столько детей?
— О, тут может быть множество вариантов: подчинить их волю, например. И затем, обезволенных, похитить.
— Она — Крысоловка. Как Гаммельнский крысолов! Она хочет их куда-то увести! Дети, измученные мороками, потерявшие волю и находящиеся во власти ужаса, пойдут за ней куда угодно.
— Я склоняюсь к мнению, что это воспитательница.
— Возможно, так и есть. Дети, кстати, сказали мне, что у них появилась новая воспитательница.
— По-моему, Павел, тебе надо с ней встретиться. И поговорить серьезно.
— А не спугнем мы ее таким образом?
— Даже если и спугнем, худа не будет. Во всяком случае, можно ее и под оккультную проверку подвести. Поговори с ней.
Сказано — сделано. На следующий день Павел повел ребятишек в сад и спросил у них: