— Браво, великолепно! Но кого же вы предполагаете на эту потрясающую и характерную роль руки? Сможет ли с этой ролью справиться российская актриса, или придется приглашать голливудскую звезду?
— Это пока моя творческая тайна…
…Тут на всех телевизионных экранах разом начинаются помехи, а потом появляется мерзкого вида человек. Лицо его бледно, глаза горят зеленым огнем, а в костлявых пальцах он сжимает оскалившийся череп.
— Горе мне, — холодным и мертвым голосом говорит человек. — Упустил я свою удачу. Не надо мне было посылать тупых пожирателей и бестолковую мумию по твою душу, о Трифон! Надо было самому явиться! Знай, что я — великий маг Фанадель — желаю заполучить явившуюся тебе руку и ради этого не устою ни перед чем! Берегись, Трифон! Я гряду к тебе, чтобы исправить ошибку судьбы. Эта рука должна была принадлежать мне, а не тебе, жалкий человечишка!
И маг Фанадель так стискивает череп, что тот рассыпается в мелкую пыль.
Однако не успевает Трифон во сне испугаться, как в трансляцию вмешивается стекольщик Коля.
— Нишкни, маг, — добродушно, но твердо говорит он. — Нету тут твоей добычи и части. Судьба она не дура, без твоей магии знает, у кого брать, кому дарить. Не трожь Трифона, и я тебя не трону.
— А, это ты… — злобно цедит Фанадель. — Николай. Неугомонный вершитель добрых дел!
— Как же тут угомонишься, когда такие, как ты, по земле разгуливают? Ступай прочь, Фанадель. Трифона я под свою защиту взял. А со мной тебе связываться опасно. Ты это знаешь.
— Ладно! — рычит маг. — Поглядим еще, чья возьмет.
И исчезает. А с экранов елочных телевизоров смотрит на Трифона стекольщик Коля. Смотрит ласково и насмешливо.
— Давай, Трифон, просыпайся, — говорит он. — К тебе сейчас гости пожалуют.
— Еще не хватало! — сонно думает Трифон. — Опять артефакт требовать будут?
— Отчасти да, — соглашается Коля. — Но они больше пообщаться хотят. Они с добрыми намерениями. Так что ты гостеприимно себя веди. У тебя, кстати, метилгидрохинона не найдется?
— Нет, а что?
— Да питаются они им…
— Кто?
— Гости твои, — поясняет Коля. — Ты их не пугайся. Они мирные. На крайний случай пельменями накормишь…
— Дядь Коль, — вежливо говорит Трифон, — а с какой такой радости вы меня под покровительство взяли?
— Нравишься ты мне, — усмехнулся дядя Коля. — Забавный ты. И потом, внучке ты моей очень уж симпатичен, в огонь и воду за тебя готова…
— Внучке? — изумляется Трифон. — Что-то я такой не припомню… Я с ней знаком?
— Еще как… — усмехается дядя Коля. — Ладно, Трифон, покедова. Просыпайся. Гости в дверь стучат. Вишь, звонить стесняются. Делика-а-атные.
Трифон проснулся и долго не мог вспомнить, где он. До того смутило его это длинное сновидение. Потом осмотрелся, не веря глазам, подошел к елке. Нет, телевизоры на елке не висели.
А потом он действительно услышал деликатный стук в дверь. Дернулся, но вспомнил, что во сне дядя Коля назвал гостей мирными и велел не пугаться. Сон, конечно, чепуха, но… Почему-то Трифон этому заскорузлому стекольщику верил.
И пошел открывать.
На пороге стояли двое мужчин и одна дама неопределенного возраста. Облачены они были в длинные кожаные плащи. На симпатичные лица с удивительно правильными чертами падали тени от широкополых шляп.
— Доброе утро, уважаемый Трифон, — вежливо и даже робко сказали джентльмены. А дама просто кивнула.
— И вам здравствуйте, — кивнул Трифон. Пока неприветливо. — Какое утро? Два часа ночи! Я, между прочим, спал!
— Просим у вас прощения за то, что прервали ваш рекреационный цикл, уважаемый Трифон. Но мы были вынуждены это сделать. Портал в вашу зону открывается только в этот временной отрезок.
— Все понятно. Тогда заходите. Чего на лестнице мерзнуть?
Гости культурно прошли в квартиру. Заоглядывались. Потом один сказал:
— Позвольте представиться. Я Ктырр.
— А я Ктурр.
— А эту девушку как зовут?
— Простите, Трифон, к сожалению, ее имя нам неизвестно. В нашем обществе она оказалась при весьма таинственных обстоятельствах, о которых предпочитает не распространяться. Мы думаем, что когда-то она была похищена генетическими пиратами с Магелланова Облака, а потом бежала от них… Мы зовем ее Таманса, что на нашем языке означает Пришелица.
— Очень приятно. Мое имя, как я уже понял, вам известно. Да вы не стесняйтесь, снимайте шляпы, плащи, проходите и располагайтесь.
— Простите, Трифон, но мы не можем раздеться. Вы поймете… Для начала — вот. Возьмите это.
И джентльмен, назвавшийся Ктурром, протянул прозрачный пузырек с носиком-пипеткой. В пузырьке колыхалась тягучая на вид сиреневая жидкость.
— Что это? — опасливо спросил Трифон, взяв пузырек.
— Это глазные капли, позволяющие вам увидеть нас в нашем настоящем облике. Видите ли, находясь в вашем пространстве, мы вынуждены соблюдать определенные правила. Одно из этих правил — выглядеть так, как выглядит основное население. Чтобы не вызывать лишнего любопытства.
— А-а…
— Пожалуйста, закапайте по одной капле в каждый глаз. Уверяю, это абсолютно безвредно. Зато вы сразу сможете многое понять, и наш разговор будет предельно откровенным.
— Ладно. Только если я ослепну…
— Помилуйте, мы же гуманные существа!
Трифон снял с пипетки колпачок. Жидкость слегка пахла травами. Трифон вздохнул:
— Ненавижу медицинские процедуры.
…Капли действительно были как вода — глаза от них не щипало и не разъедало. Трифон проморгался, а потом… глянул на своих гостей.
И ухватился за стену.
— Ого!
Гости смущенно переглянулись и развели руками:
— Да, вот так мы и выглядим на самом деле.
Точнее сказать, развели они не руками, а щупальцами. Щупальца были приятного бирюзового оттенка. Да и вообще весь облик гостей разительно сменился. Головы их сплющились с боков, напоминая головы кузнечиков, серебряные глаза занимали пол-лица, поля шляп оказались чем-то вроде крылышек, а плащи превратились в блестящий панцирь, обтекающий продолговатые тела, как гудрон.
Только молчаливая девушка осталась такой, как была. Не изменилась.
— Вы инопланетяне? — спросил Трифон.
— Как вы догадались? — удивились инопланетяне.
— Ну, это нетрудно, — хмыкнул Трифон. — Откуда будете?
— Крабовидная туманность, — сказал Ктурр.
— Издалека, — уважительно протянул Трифон. — Чаю хотите?
— Чаю? — переглянулись пришельцы. — Нет, мы воздержимся. Мы за штурвалом, а чай — это такой наркотик… Вот если б метилгидрохинону пару рюмочек. Или, допустим, пельменей.