Book.

— Правильно, не нужно портить такой чудес­ный день из-за какой-то чепухи, — вмешалась Далва, уже явившаяся в комнату.

— Прости... — Лукас покорно надел кольцо на палец жены.

— Я всегда была очень тактична, но теперь требую: не надо вмешивать Жади в нашу семей­ную жизнь! Если я проглочу твой сегодняшний поступок, то весь медовый месяц ты будешь рас­сказывать мне, как скучаешь без нее. Осталось только, чтобы ты поплакал у меня на плече...

— Маиза, я же попросил прощения, хватит о ней говорить... — попросил Лукас.

— А тебе хватит о ней думать, — дрожащим от слез голосом ответила молодая жена.

Она вышла из дома с" гордо поднятой головой. Лукас вел новобрачную с обреченным видом.

— По-моему, ты просто помешан на мысли о ребенке, — сказала Эдна мужу. Она стала подо­зревать его в том, что он сделал какую-то ошиб­ку, когда создавал эмбрион. И даже недавно ска­зала ему об этом, но профессор объявил, что если кто-то и сделал ошибку, то это Симона, переса­дившая не тот эмбрион. — Как знать, может, ско­ро я преподнесу тебе сюрприз, — продолжала Эдна с победным видом. — Тебе нужен свой ре­бенок, это точно!

Она с гордым видом ушла, а бедняга Албиери, постояв в недоумении, заторопился в клинику к Деузе.

Она рассказала профессору о родимом пятне, которое нашел у мальчика педиатр. Тот утверж­дал, что оно передается от матери, и не мог по­нять, откуда взялось пятно у ее сына.

— Я сам поговорю с педиатром! — сказал Аугу­сто и взял малыша на руки.

Албиери рассматривал ребенка и размышлял, стоит ли заявить о его появлении в научном мире. Видя, как нежно доктор обращается с ребенком, Деуза попросила его стать крестным. Профессор предложил назвать мальчика Диогу. Деузе было все равно... Это второе имя, первое в любом слу­чае будет Эдвалду... Но ее беспокоило, что маль­чик не похож на нее, негритянку, ребенок родил­ся светлокожим.

То же самое отметила и Иветти, которая заб­рала Деузу с ребенком к себе. Молодая мать рас­сказала подруге, какое второе имя придумал для ребенка профессор, но Иветти отговорила ее на­зывать сына именем трагически погибшего чело­века.

— Это плохая примета, — сказала она и вновь задумалась, почему ребенок так не похож на мать.

Эдвалду категорически отказался идти на кре­стины, а Албиери предложил новое второе имя для ребенка — Леандро, и Деуза согласилась.

Но Эдвалду все же явился в церковь и наблю­дал за церемонией издалека. Он упрямо твердил своему святому, что Деуза ему больше не нужна, пытаясь убедить самого себя в этом.

Жади собиралась идти к дяде Али, но Назира остановила ее, заявив, что хочет чаю.

— Чай может принести служанка! — ответила Жади, и золовка привычно возмутилась. Она, как всегда, искала лишь повод, чтобы прицепиться к своей молодой невестке.

— Ты прикидываешься овечкой, но не любишь Саида! Ты непорядочная! — закричала она.

Назира была во многом права, но кто же лю­бит правду? Жади тоже не выдержала и вспы­лила.

— Вы просто не выносите, когда ваши братья смотрят на других женщин! — закричала она.

— Что ты несешь? — ахнула ошеломленная На­зира.

— Ни я, ни Латиффа не виноваты, что вы не можете выйти за них замуж, потому что это зап­рещено! А вы срываете зло не нас!

Жади ушла к дяде, а у Назиры началась исте­рика. Она потребовала служанку немедленно при­вести ней Саида.

— На Западе все так странно... Дома женщи­ны одеваются кое-как, ходят растрепанные, а на улицу надевают свою лучшую одежду, душатся ду­хами. Нужно стараться выглядеть красивыми для того, с кем живешь, а они пытаются понравить­ся прохожим на улице. Поэтому и браки у них длятся недолго, — говорил Али племяннице.

Он пробовал защитить ее от нее самой. Жади не ценит своего счастья и считает себя обездолен ной, вздохнул про себя Али. Тот, кто не попробо­вал горького, не почувствует вкуса сладкого.

— Это когда женятся не по любви. Без любви все проходит быстро, — заметила Жади, слегка вышедшая из своей депрессии.

— Ты несчастлива с Саидом? — Али взглянул на нее внимательно.

— Он очень добр со мной, — со слезами на глазах прошептала Жади.

Но на этот раз Саид был не таким уж добрень­ким. Он пришел за женой в дом Али и отчитал ее за то, что она обидела Назиру.

— Сделай, как он хочет, потом ты разберешь­ся с Назирой, будь похитрее, — шепнула Зорай­де Жади, но та была слишком возмущена, чтобы покориться.

Ее не устраивало, что хозяйка в ее доме — зо­ловка.

Жади принесла чаю Назире, которая лежала на диване. Назира хитро посмотрела на невест­ку, с удовольствием смакуя свое превосходство.

Молодожены приехали из свадебного путеше­ствия безумно довольные. Маиза поделилась с Далвой — Лукас вел себя как любящий муж, все было отлично! Довольный Леонидас сказал сыну, что пришло время как следует поработать на предприятии.

Старший Феррас передал дом в руки молодых, решив, что сам будет жить на правах постояльца. Но он поторопился. Когда Маиза загорелась идеей от­ремонтировать весь дом, а в комнате Диогу сделать детскую, Леонидас тотчас воспротивился этому.

— В остальной части дома делайте, что хотите! Но комната моего сына принадлежит мне, ее не трогайте!

Маиза явно осталась недовольна. Она никак не могла успокоиться из-за того, что свекор не да­вал ей навести в доме свой порядок. И считала Лукаса виноватым в том, что ее мнение для Лео­нидаса ничего не значит. Но Лукасу было все рав­но, он не вмешивался и хотел, чтобы жена и отец договаривались между собой сами.

Маиза попыталась передвинуть кресло в гости­ной, но прибежала Далва и приказала не трогать его, потому что на нем любил сидеть Диогу. Лукас наблюдал эту сцену с балкона. Маиза сердито про­бежала мимо мужа, и он пошел за ней в спальню.

— Лукас, я хочу иметь свой дом! Я не хочу жить в доме, где я даже кресла не могу переста­вить! О каком ремонте может идти речь?! — зак­ричала молодая жена.

Лукас нервно почесал нос.

— Не трогай вещи Диогу, а остальные пере­ставляй, как хочешь!

— Какие остальные?! Разве они есть? В этом доме Диогу повсюду! Все напоминает о нем! Все должно быть так, как оставил Диогу! Как ты мо­жешь так жить?! Сомневаюсь, что Диогу терпел бы все это! Он бы перекрасил весь дом, переста­вил бы всю мебель, убрал бы все портреты и в две минуты покончил бы с этим трауром!

— Да, Диогу так бы и сделал, — улыбнулся Лу­кас.

— А ты?! Что ты намерен делать? Либо это и наш дом тоже, либо нет! А если нет, то мы пере­едем.

— Успокойся, ты слишком нетерпима, — не­возмутимо сказал Лукас и отправился на работу, оставив Маизу на грани истерики.