Book.

— Поставь другую музыку, эту не надо! — взволнованно сказала Жади.

Если бы не было Лукаса, я бы не узнала, что такое любовь, — подумала она. Но Зорайде ут­верждала, что любовь приходит и уходит, а семья остается... Саид обожал Кадижу и говорил, что не променяет ее на тысячу сыновей. А на днях муж сказал Жади, что открывает сеть гостиниц в Рио-де-Жанейро, и предложил ей поехать вместе с ним.

Как только я приеду туда, я вспомню все, о чем хотела забыть. Зачем? — думала Жади. Вре­мя уже унесло с собой мои воспоминания...

— Ты покажешь свою родину Кадиже, увидишь Латиффу, Мохаммеда, — уговаривала ее Зорай­де. — Сколько времени Саид проведет там?

— Не знаю, но теперь ему придется все время ездить туда. Я не хочу вспоминать то, что пере­жито... Это больно, очень больно...

— Ты уже давно могла бы быть счастливой, если бы смирилась со своей судьбой, — продол­жала умничать служанка. — Или ты из тех людей, которым просто не нравится чувствовать себя сча­стливыми? Такие никогда не будут счастливы! Когда счастье рядом, они убегают. Не бери с них дурной пример!

Саид сообщил ей, что наладил контакт с бра­зильским предпринимателем. Его зовут Леонидас Феррас. Жади замерла.

— Ты не знаешь его? — спросил муж.

Жади покачала головой...

Деуза вернулась в Рио. С тех пор, как Лео сбе­жал в первый раз, она больше не писала подругам. Танцовщица случайно встретила Лауринду в мага­зине, и та поведала, что Иветти поехала искать свое счастье с очередным бой-френдом, а Леони­дас очень подавлен. И причина — в отъезде Ивет­ти. Пока она была рядом, в нем словно горел огонь, но теперь он потух. Правда, верная Далва заявляла, что лучше бы Иветти исчезла навсегда до того, как испортила ее хозяину всю кровь. Служан­ка, рьяно пекущаяся о личной жизни хозяина, за­одно признавалась, что когда Леонидасу звонят женщины, она их всех сурово отваживает.

— Станцуй мне! — предложила Лауринда. — А я посмотрю, не потеряла ли ты форму.

Подруги тотчас отправились в танцзал, где Де­уза начала свое коронное танго, но в одиночку. Лауринда искренне любовалась ею.

— Отлично! — заметила она. — Твой талант расцвел в деревне еще ярче! Но для танго не хва­тает Эдвалду.

— А где он? — спросила Деуза. Лауринда пожала плечами.

Эдвалду в это время сидел в цирке и не сво­дил горящих глаз с глотательницы огня Одетти. За кулисами после представления он обнаружил очаровательную девушку, которая представилась дочерью Одетти — Карлой. Она записала телефон Эдвалду для матери.

Эдвалду встретился с Одетти, но она не произ­вела на него должного впечатления. Зато он до­говорился с ней о том, что снимет у нее помеще­ние для своей мастерской, и начала свозить свои вещи для будущего ателье в дом Одетти. Она по­ставила одно условие: не ухаживать за ее дочерью.

Деуза решила пойти К Албиери. Он совсем не­давно дал интервью, высказывая свое мнение о факте клонирования овечки Долли. Профессор утверждал, что это большой шаг, но клонирование человека теперь хоть и реально, однако противо­речит этическим нормам.

— Все равно, если бы какой-нибудь ученый со­здал клон человека сейчас, то стал бы самым зна­менитым генетиком, — сказала Эдна мужу.

Албиери размышлял про себя... Клонировав че­ловека, любой ученый захочет о нем заботиться, наблюдать, как он растет. И начнет смотреть на клона, как на объект своего эксперимента, а себя почувствует создателем — Богом... Это ужасно...

В дверь позвонили. Это была Деуза. Доктор от­крыл, обнял нежданную гостью и сразу спросил, где Лео.

— Лео сбежал... — пробормотала Деуза. — Я ошиблась, увезя его.. Он вырос слишком непо­корным....

Албиери в душе спрашивал себя, хочет ли он увидеть Лео. Профессор одновременно и боялся, и очень хотел этого...

Деуза рассказала, что ее мать получила письмо от Лео. Тот писал, что приехал в Рио, но своего адреса не дал.

Когда танцовщица ушла, Эдна попыталась раз­веселить угрюмого мужа.

— Давай пригласим ее на ужин! — предложи­ла она.

Албиери хмуро покачал головой.

— Нет, я не хочу снова с ней сближаться... Как сказал поэт: «Детей лучше не иметь, но если не имеем, то как мы это узнаем?», — печально про­бормотал он.

— Ты не хочешь детей, Аугусто? — жена тоже помрачнела.

— Они уже родились... И мне ни одного не удалось удержать рядом с собой: одного отняла смерть, а другого жизнь...

Эдна изумилась. Не сошел ли ее муж с ума?!

— У Телминьи ветер в голове. Если бы я не дружила с ней с детства, то вообще не знала бы, о чем с ней разговаривать, — сказала Мел Далве, Вернувшись с учебы.

Девочка взяла старый фотоальбом и вынула от­туда фотографию Диогу.

— Ты помнишь его? — спросила старая няня. Мел улыбнулась.

— Нет, я все забыта...

Ее заботило сейчас совсем другое. Телминья убеждала подругу взять все в свои руки и влюбить в себя ее брата Сесеу. Он замкнут, так что имен­но Мел должна проявить инициативу. Мел соби­ралась на дискотеку, где будет Сесеу. Она надела потертые джинсы и маечку.

— Это классно! — отзывалась о таком наряде Телминья.

 Но неожиданно вошла мать и посмотрела нео­добрительно. Она считала, что в таком виде не ходят на дискотеку.

— Это распущенность! — бросила она и ушла.

Мел заплакала. Тогда она не пойдет на диско­теку... Но явилась настойчивая Телминья и угово­рила подругу.

Мел не любила тусоваться и робела на диско­теке. Но подошли Нанду и Сесеу, Телминья ута­щила Нанду в круг танцующих, подавая пример подруге... Мел испугалась еще больше. Было нуж­но пригласить Сесеу, который ей давно нравился, но Мел не решалась. И он пошел танцевать с другой девушкой.

Мел постояла, постояла у стенки и пошла до­мой. Она сказала матери, что было весело, но у нее заболела голова, поэтому она пришла по­раньше.

Утром она призналась Телминье, что Сесеу на дискотеке ей разонравился. Мел врала, но пони­мала, что только поверив ее лжи, подруга отста­нет от нее. И больше не понадобится очаровывать Сесеу... Девочка справедливо считала, что влюбить в себя человека очень трудно.

Далва пришла развлечь грустную Мел, тихо си­дящую у себя в комнате.

— Никогда не видела более разных людей, чем твои дед и отец! — заявила вдруг старая нянюш ка. — Вот Диогу был очень похож на своего отца...

Мел попросила няню рассказать о дяде.

— Он был такой упрямый, — благоговейно вздохнула служанка. — Но с ним всегда было ве­село. Диогу был таким выдумщиком, а твой отец нет: он рос робким, кротким, мягким.